— Ты действительно думаешь, что на этом пустынном участке нас будет ждать миллионное войско? — спросил Леоннат, явно встревоженный. — Клянусь Гераклом, я не могу даже представить такого! Сколько это — миллион человек?
— Я тебе скажу, — вмешался Евмен. — Это означает, что для победы каждому из нас придется убить по два десятка, и еще останется.
— А я не верю в это, — сказал Александр. — Прокормить миллион человек в постоянном движении почти невозможно. А вода для миллиона лошадей? А прочее? Я думаю… Я думаю, их вдвое меньше, то есть чуть больше, чем было при Иссе. Как бы то ни было, я вам сказал: подождем и сами увидим, как обстоят дела, когда вступим в прямой контакт с противником.
Слуги начали подавать на стол яства, и Александр, чтобы развеселить друзей, велел позвать недавно прибывших из Греции гетер-«подруг». Среди них выделялась одна афинянка необыкновенной красоты, смуглая, со страстными глазами и упругим телом божественного сложения.
— Посмотрите на это чудо! — воскликнул Александр, как только она вошла. — Разве она не поразительна? Знаете, она позировала обнаженной великому Протогену для статуи Афродиты. Ее зовут Таис, и в этом году ее провозгласили «каллипигой».
— То есть самой красивой попкой в городе, верно? — усмехнулся Леоннат. — Можно посмотреть?
— Всему свое время, мой пылкий козлик, — ответила девушка с лукавой улыбочкой.
Леоннат ошеломленно повернулся к Евмену:
— Ни одна женщина еще не называла меня «пылким козликом». Не понимаю, комплимент это или оскорбление.
Вошли и другие «подруги», все очень изящные, и прилегли рядом с сотрапезниками, пока подавали ужин. Птолемей в качестве симпосиарха установил, что вино следует разбавлять в пропорции один к одному, и это решение вызвало всеобщее одобрение.
Когда все наелись и изрядно напились, Таис начала танцевать. На ней был лишь короткий хитон, а под ним — ничего, и при каждом обороте она щедро открывала то, за что получила приз в Афинах.
Вдруг, схватив флейту с одного из столов, она начала аккомпанировать собственному танцу, и эта музыка словно обволокла ее тело, продолжавшее кружиться все быстрее, а потом вдруг рассыпалась каскадом резких, почти визгливых нот. Девушка припала к земле, как дикий зверь перед прыжком, тяжело дыша и лоснясь от пота. Затем заиграла снова, и мелодия донеслась до солдат, неподвижно стоящих на часах. Нежнейшая мелодия, сопровождавшаяся чрезвычайно мягкими и гибкими движениями, страстными, соблазнительными жестами.
