Или, как говорил один его знакомый, «держал глубоко эшелонированную оборону». В первую голову реализовывалось ненужное и неинтересное. Если оно переставало продаваться, доставался из запасников товар получше. И наконец, в самую суровую минуту можно было что-то оторвать от сердца. Слава Богу, таких минут давно не было.
Так вот, там, в куче были парные ватер-колоры Великопольского - театральные костюмы.
Помню, - поморщился Палыч на привычные «англицизмы» Плюща.
Ты велел их отнести к Бороде, попросить две с полтиной за оба. А Борода на всякий случай поставил семь с половиной.
Сколько? - не поверил Платонов.
И я ему то же самое говорил, да он рукой машет - не твое, мол, дело. Я про них и думать забыл, ты тогда Коровина так хорошо продал - сразу отбились. А сегодня с утра мимо еду, думаю, дай гляну, как там наша бронза с Котельнической, а Борода увидел меня и говорит: «На ловца и зверь бежит. Помнишь, ты сдавал две картинки парные - театральные костюмы тридцатых годов?» «Помню», - говорю, а сам в ужасе понимаю, что не могу восстановить, сколько же мы за них просили. Сейчас ведь торговаться начнет, а я ни в зуб ногой. «Ну вот, - говорит он, - четыре тысячи тебя устроят?» У меня глаза на лоб, я точно не помню, то ли две, то ли три хотели, но никак не четыре. «А деньги когда?» - спрашиваю. Он по голосу решил, что я сломался, достает пачку из кармана: «Сейчас.» Я, естественно, говорю: «Согласен.» Он отсчитывает баблушки и просит расписаться в квитанции. Ну, я капусту убрал, отчего не расписаться. Через минуту Борода идет из подсобки с бумагами и репу чешет. «Ты же, - говорит, - две с полтиной просил, зачем же я тебе четверку выдал?» «Не знаю, - говорю, - ты предложил, почему мне было отказываться?» Расписался и ушел.
Здорово, - рассмеялся Платонов, - а что Борода?
Просил Чипполино, дольщику своему, ничего не говорить, а то заест до полусмерти. Так что, Владимир Палыч, срубили мы с тобой еще по семьсот пятьдесят, как с куста.
Скорее по тысяче, я бы охотно этого Великопольского и за две отдал, - Платонов покачал головой.
Тем более, - Плющ подергал себя за подбородок.
«Сейчас денег будет просить, - догадался Владимир Павлович. - А мог бы две тысячи просто замылить, я бы никогда и не узнал».
В общем, я тебе должен был двушку, но ты мне штуку обещал за шкатулку, итого остается тысяча. А у меня к тебе просьба, Владимир Павлович, можно я тебе сегодня ничего не отдам, пусть считается, что я занял, а если ничего не сробим за это время, через пару недель верну.
