Дом сто тридцать четыре по Ричмонд-стрит он нашел без труда и сразу увидел дохляка Бейкера, прохаживавшегося возле «ланчи» цвета фисташек.
Лео Бейкер провел его в особняк под номером сто тридцать четыре и представил дворецкому Нелсону, крепкому сорокапятилетнему мужчине с перебитым носом и неулыбчивым лицом в буграх от давних экзем. Бейкер подчеркнул, что Сарджент будет держать связь с Нелсоном, и добавил, что плата понедельная, вне зависимости от того, будет или нет больной покидать особняк.
Нелсон смерил Сарджента оценивающим взглядом, дотронулся до его рукава и, скривив губы, дал понять, что они подружатся и что Нелсон рад видеть именно Сарджента на месте человека, которому поручено сопровождать родственника Бейкера.
Нелсон потер перебитое переносье и, глядя на Бейкера, но адресуясь Сардженту, надтреснуто просипел:
— Сегодня он не выйдет.
Брюс понял, что свободен. Новые обязанности показались ему необременительными.
Переговоры окончились, знакомство состоялось. Бейкер возвращался с Сарджентом к воротам, шел плечо к плечу, и Брюс обратил внимание, что другие дома оградами не обносили, а этот — наоборот, может, из-за больного… Сарджент ничего не спросил, Бейкер молчал и сел в «ланчу», не прощаясь, а когда Сарджент направился к своей машине, окликнул его и уныло пояснил:
— Подъезжайте каждое утро к десяти и ждите до одиннадцати, если он не выйдет, вы свободны. В крайнем случае Нелсон позвонит вам прямо в машину…
На следующее утро за пять минут до срока машина Сарджента уже стояла у ворот огороженного особняка. В дверях, от которых к улице змеилась мощеная дорожка, мелькала фигура. Похоже, дворецкий Нелсон. Ветерок тихо поглаживал деревья, небо безмятежно синело, дышалось легко.
Подопечный выехал на светлом «остине».
Он ехал медленно и, как удостоверился Брюс, вовсе не интересовался, следят ли за ним.
«Остин» остановился у картинной галереи. Родственник Бейкера неторопливо вылез из машины; его добродушное лицо казалось чуть тяжеловатым из-за пухлых щек, светлые, тонкие, сильно поредевшие волосы придавали ему вид младенца, только что оторвавшего голову от подушки.
Сарджент думал, будет тяжелее: клиент, даже не глянув в его сторону, потянул за медное кольцо тяжелую резную дверь. Брюс поймал себя на том, что ни разу в жизни не переступал порога галереи. Стало неловко и почему-то захотелось тут же признаться Дайне: «Представляешь, ни разу не выбрался в галерею, ну, не обормот?»
