Фиц нашел несколько огарков и зажег их. Мимо его ног пробежал мышонок, стремившийся поскорее скрыться в своей норе. Стены кухни были темными от копоти. Ни один уважающий себя повар не стал бы служить в этом доме. Даже увлечение энтомологией не заставило бы Фица полюбить клопов и тараканов, которых здесь было большое количество.
Он подумал о том, что ему следовало отвезти Пенни на квартиру, которую он снимал. Однако она располагалась на четвертом этаже доходного дома на окраине города. Наверняка там его подстерегали кредиторы. Никто и подумать не мог, что он явится в это заброшенное здание.
Оно совсем не походило на чистый уютный домик мисс Абигайль. Но теперь Фиц по крайней мере знал, что жилище мисс Огородницы — образец комфорта.
— Ничего не трогай, Пенни, — приказал он девочке и сходил за багажом.
Внеся в кухню саквояжи, Фиц снова навесил дверь и закрыл ее на засов.
— Я хочу к мисс Абигайль, — снова захныкала Пенни, оттопырив нижнюю губку и крепче прижимая к груди книжку, которую Абигайль великодушно назвала своим подарком.
Фиц не стал отчитывать ребенка за кражу, он сам в детстве воровал книжки с картинками и игрушки.
Фиц тоже хотел к мисс Абигайль. Он тосковал по ее звонкому смеху, по ее мелодичному голосу. Ему хотелось услышать от нее, что все не так уж плохо, что он сумеет привести дом в порядок. А после этих слов ободрения он взял бы мисс Абигайль на руки, отнес в спальню и нашел бы утешение в ее нежных объятиях.
Фиц вздохнул. Воображение слишком далеко увело его от реальности.
— Что бы сделала мисс Абигайль, увидев подобный беспорядок? — спросил он.
— Она сказала бы: «Тьфу, какая гадость!» — тут же ответила Пенни.
Фиц засмеялся.
— Ты абсолютно права, сокровище мое. Нам с тобой предстоит еще не раз произнести эти слова, прежде чем мы найдем место, где сможем приклонить головы. Захвати вон ту метлу. Боюсь, что нам придется прокладывать себе путь сквозь горы мусора к спальне.
Последний слуга, должно быть, покинул этот дом больше десяти лет назад.
Поднявшись на верхний этаж, Фиц увидел, что его отец и брат успели продать все, что было можно. На стенах сохранились следы от когда-то висевших здесь картин. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли и лондонской сажи. Дорогая атласная обивка стен была разорвана, обветшалая ткань от сырости и старости превратилась в лохмотья. Этот дом был построен еще в конце шестнадцатого века. Вскоре после его возведения Уикерли удостоились графского титула в награду за пиратский разбой на море, благодаря которому пополнялась королевская казна.
