— Застрелен, — сообщил Пауэрскорту старший инспектор Бичем. — Стреляли дважды, в грудь. Хотя хватило бы и одной пули. Думаю, убийца хотел быть уверен, что его жертва мертва.
— Наверное, пока еще не ясно, когда это произошло? — спросил Пауэрскорт.
— Пока нет, сэр. Мы узнаем это чуть позже.
В дверь бывшего кабинета Донтси, где временно обосновался детектив, постучали. Привратник вручил Пауэрскорту конверт.
— Проклятье! — пробежав глазами записку, воскликнул Пауэрскорт. — Меня срочно вызывает Сомервилл. Вас, старший инспектор, он почему-то не приглашает. Интересно, он не знает, что вы здесь, или не хочет вас видеть?
Бичем рассмеялся:
— Я абсолютно уверен, что он хотел бы больше никогда меня не видеть. Он же пытался отстранить меня от расследования, как вам известно. Писал комиссару полиции, собирал подписи бенчеров.
— И что ответил ему комиссар? — заинтересовался Пауэрскорт.
— Что он не стремится указывать казначею, какое дело какому судье поручить, поэтому будет чрезвычайно признателен, если за ним сохранят право назначать полицейских следователей по своему усмотрению.
— И еще один вопрос, старший инспектор: мистер Стюарт был человеком крупным, грузным?
— Да нет, он был невысокого роста, сухощавый. Убийце ничего не стоило подхватить и, простите за грубое выражение, перетащить его. Но кое-что меня смущает.
— Что именно? — замер на пороге Пауэрскорт.
— Вы понимаете… — медленно, подбирая слова, заговорил Бичем. — Первую жертву отравили. Вторая получила пулю в грудь. Если убийца тот же самый, почему он сменил оружие? Обычно они используют уже освоенные методы. Есть даже теория, правда, я ей не слишком доверяю, что отравлять предпочитают женщины, а стрелять — мужчины.
— Вы думаете, что мы имеет дело с двумя разными преступниками?
— Трудно сказать. А вы как считаете?
— Убийца тут один, — быстро, с не совсем понятной ему самому уверенностью ответил Пауэрскорт. — Вероятность того, что на таком ограниченном пространстве действуют два преступника, очень, очень мала. Я был бы крайне удивлен, если бы это подтвердилось.
Когда Пауэрскорт вошел в роскошный кабинет казначея, кресло за громадным письменным столом пустовало. Бартон Сомервилл стоял у окна. Детективу уже было известно, что в адвокатской практике казначей не преуспел. Спесивые манеры Сомервилла настолько раздражали судей, что поверенные перестали приглашать его, опасаясь проиграть дело и подвести своих клиентов.
— Здравствуйте, Пауэрскорт, — бросил казначей и прошел к столу.
