Леди Люси считала, что время как раз самое подходящее: муж только болтался у нее под ногами, и без него ей будет стократ легче организовать переезд. Казалось, само провидение, сжалившись над ней, послало ему это предложение. Однако она не собиралась высказывать свои мысли вслух.
— Ты же знаешь, Фрэнсис, мои взгляды. — Какими бы ни были обстоятельства, какая бы опасность ни грозила ее мужу и Джонни Фицджеральду, леди Люси никогда не отговаривала их от рискованных расследований. — Кто-то убил мистера Донтси. И этот кто-то способен убить еще многих, пока ты его не остановишь. А насчет переезда не волнуйся, — сказала она, накрыв крепкую руку Пауэрскорта своей маленькой ладонью. — Мы как-нибудь справимся.
Смерть Донтси изменила атмосферу в Куинз-Инн. Юные джентльмены прекратили с хохотом носиться по лестницам и лупить друг друга папками в библиотеке. Те, кто постарше, приглушенно обсуждали, каким именно ядом был отравлен их коллега. Но горше всех оплакивал Донтси один человек в кабинетике под самой крышей. Это была Сара Хендерсон, двадцати лет, высокая и стройная, с копной рыжих волос и ярко-зелеными глазами. Она служила в Куинз-Инн стенографисткой, и здесь ее считали своеобразным талисманом. Бесконечные ухаживания мужчин Куинза Сара умела отклонять мягко и деликатно: ей очень приятно получить очередное приглашение в театр (в оперу, на ланч, обед, балет и пр.), но, к сожалению, она ужасно занята. В Финсбери, в колледже, который готовил секретарей со знанием стенографии и машинописи, ей и ее сокурсницам внушили, что романов на работе следует бояться как чумы. Ничто — ни неверная запись, ни ошибка при расшифровке, ни даже неподобающий для офиса наряд — не создаст таких сложностей, не навлечет таких бед. Эти наставления девушки получили от престарелой одинокой преподавательницы и в итоге оживленных обсуждений пришли к выводу, что, видимо, подобная роковая ошибка (например, роман с женатым господином, который отказался оставить супругу и бросил возлюбленную, когда той было уже под тридцать) когда-то навеки сломала жизнь их наставницы.
Сара была без ума от мистера Донтси. Она обожала звук его голоса, негромкого и мелодичного, богатого оттенками интонаций. Ее восхищало, как изящно он откидывался на спинку стула, вытягивая ноги под столом, когда диктовал ей вступительную или заключительную речь… Кстати, диктовку он, в отличие от многих своих коллег, считал делом вполне естественным и всегда искоса следил за карандашом стенографистки, стараясь не опережать ее руку. Ну просто море, море обаяния! А какие у него манеры, как он учтив — никогда не забудет справиться о здоровье ее матушки.
