Хантер пошел за Кэсси по шатким ступенькам, которые вели на первый этаж. Она включила свет. Их глазам предстала неофициальная фотогалерея, рассказывающая об истории фабрики и ее достижениях.
— Это президентское кресло, которое использовали в администрации Картера, — сообщила Кэсси.
Хантер подвинулся ближе, чтобы лучше рассмотреть старую фотографию, на которую показывала Кэсси. Две женщины стояли позади прекрасного кресла, гордо улыбаясь.
— Молодая женщина, которая стоит прямо за креслом, — это моя мать. Моя бабушка стоит справа от нее. Они сделали эту ткань. Тысяча долларов за ярд.
Женщины, как и Кэсси, были рыжеволосыми, с зелеными глазами.
— Вы очень похожи.
— Моя бабушка была очень горда в тот день. Ее только что сделали мастером.
Кэсси подошла к следующей фотографии.
— А этот материал, — продолжала она, — был использован в платье Елизаветы II при ее коронации.
Кэсси провела Хантера мимо всех фотографий, терпеливо объясняя историю каждой.
— Теперь закрой глаза, — попросила она, закончив обход.
— Зачем?
— Закрой глаза. — Она взяла его за руку. Он услышал, как дверь открылась, и понял, что она ведет его в сердце фабрики. — Сделай вдох.
Хантер вдохнул пряный сладковатый запах.
— Я заметил его еще в самый первый день здесь, — вспомнил Хантер. — Что это?
— Запах истории. Старые станки и свежий шелк.
Он открыл глаза. Кэсси подвела его к старому станку.
— Видишь это? — сказала она, указывая на шелковые нити. — К концу завтрашнего дня эти нити будут частью красивого узора на ткани.
Хантер кивнул в сторону машины в углу. Она выглядела как настоящий музейный экспонат.
— Что это?
— Это устройство для скручивания веревок. Его изобрел Леонардо да Винчи. Оно не сильно изменилось с тех пор. — Она взяла его руку и провела по ткани на станке. — Тебе это не кажется знакомым?
Хантер покачал головой.
— Это тот же материал, что висит в твоей спальне на яхте. На его создание ушла целая неделя работы двух мастеров.
— Я оценю это, когда вернусь.
Она вздохнула.
— А ты сможешь?
Хантер взглянул на Кэсси, восхищаясь ее изысканными, похожими на бутон розы, губами. Он мог не только распознать великолепие, но и оценить его.
— То, что я не узнал драпировку, не значит, что я не способен оценить красоту.
— Ты был слишком занят зарабатыванием денег на такое богатство. — Она покачала головой. — Я думаю, многие люди такие же. Они так заняты зарабатыванием денег, что уже не сознают их ценность. Вот почему я так люблю это место. Оно напоминает мне о простых временах. О временах, когда зарабатывать на жизнь своими руками было не стыдно.
