Людей охватила паника. Крича, они разбегались от пылающей реки спирта. Безумие овладело и пожаром, людьми. Огненный потоп отнимал разум. Люди бежали не разбирая дороги, налетали друг на друга, сбивали с ног, не слышали ни чужих криков, ни своих собственных. Временами, когда вопли обезумевшей толпы утихали на миг, удавалось расслышать отдельные голоса, решительные, фанатичные. По их призыву десятки кулаков взлетали над головами, грозя пожарным. Другие: сыпля проклятьями, грозили пожару. Среди грохота и, треска, шипенья пламени все чаще, все громче раздали; вались эти решительные ненавидящие голоса.
— Они нас поубивают, — перешёптывались пожарные.
— Тушите! — кричал их начальник.
— Ромны горят! Горит винокурня майората! Паровые мельницы горят! — раздавались вокруг испуганные голоса.
В искристом сиянии пожара белели в отдалении дома ближайших фольварков. Вся округа была залита зловещим багровым сиянием.
Снег таял, и в грязных лужах отражалось пылающее небо, огнистые головни, рассыпая последние искры, затухали в хлюпающей грязи. Казалось, солнце рухнуло на землю и, ворочаясь огненным клубком, простирало вокруг пламенные языки, которые то вздымались, то опадали.
Зарево пожара осветило башни и башенки резиденции майората, отразилось кровавыми отблесками в окнах, окрасило розовым стены.
Из главных ворот на полном скаку выехали несколько всадников, направляясь в сторону пожара. Они мчались так быстро, что напоминали Дикую Охоту. Во главе кавалькады скакал черный жеребец с развевающейся гривой и пышным хвостом. Пламя отражалось В его огромных глазах, а из ноздрей, казалось, летят искры. Черный жеребец с белой грудью несся, как буря, но стройный всадник в черной бурке крепко держался в седле.
Всадники почти доскакали, когда дорогу им преградил человек на коне, без шапки, с закопченным лицом и опаленной шевелюрой. Кони взвились на дыбы. Посыпались вопросы.
— Что случилось?
— Поджог… занялось со всех углов… Какие-то чужаки… агитаторы!
— Все пожарные там?
— Все, пан майорат!
— Спасайте дома работников и слуг, фабрику бросьте! Живо!
— Мельницы уже сгорели. Но остальные резервуары можно отстоять, там столько спирта…
— Слушать меня! Люди важнее! Скачите, Бадович!
Голос майората звучал спокойно, но ослушаться его было нельзя.
И в эту минуту не выдержали другие резервуары. Ослепительные молнии взлетели в небо, коснулись розовых облаков и низверглись вниз струями огня, пронзительно шипя; ринулись прямо на майората.
