— Помоги ей! — закричала Полли.
— Мамочка! Папочка!
Прыгнув в исходящую слюной и злобой свору псов, я стал бить их кулаками в нос, отпихивать коленями в стороны. Каким-то образом мне наконец удалось обхватить свою крошку вокруг экватора, и, резко потянув, я высвободил ее из массы взмокшей шерсти, слюнявых языков и острых клыков. Прижимая ее к груди, я выскочил из псарни, ничего вокруг не замечая.
Следы от зубов испещрили сушу Зенобии, подобно метеоритным кратерам. Самый большой ее континент раскололся в пяти местах. Из коры сочилась сырая нефть, а горы блевали лавой.
Но хуже всего было непоколебимое убеждение нашей дочери в том, что случилась какая-то невосполнимая потеря.
— Где мои динозаврики? — завопила она. — Я не чувствую своих динозавров.
— Ну-ну, Зенобия, детка, — попытался я успокоить ее.
— С ними все будет в порядке, — добавила Полли.
— Они и-и-исчезли, — выла Зенобия. — О-е-ей, мамочка, они исчезли!
Я побежал с нашей малышкой в детскую и поместил ее под микроскоп Асы. Вымирание: верно, все до ужаса верно. Болота Зенобии были пусты; саванна лишена доисторической жизни; в лесах не осталось ни одного позвоночного.
Она была безутешна.
— Мои апатозаврики! — причитала она. — Где мои апатозаврики? Где?
Затоптаны в прах, развеяны в пространстве.
— Ну-ну, дорогая, — утешала ее Полли. — Не плачь.
— Верните мне их.
— Ну-ну, — все повторяла Полли.
— Я скучаю по ним.
— Ну-ну.
— Пусть они вернутся.
В тот вечер, когда Аса вернулся из лагеря, к нам заглянули Бореалис и его дружок Логос, поспев на кусочек знаменитого малинового пирога, фирменного блюда фермы «Гарбер». Вид у Бореалиса был раздраженно-сконфуженный.
— Мой друг должен вам кое-что сообщить, — сказал он. — Речь идет о некоем предложении.
Проглотив целую банку смешанного с буковыми орешками пюре из батата и высосав две бутылки «симилака», малышка уже спала. Ее посапывание, похожее на звуки флейты, иногда доносилось до кухни, где Полли и Аса обслуживали наших гостей.
Логос сел, положив длинные тонкие ручки на клеенку в красно-белую клетку, словно пытаясь поднять стол в воздух усилием воли.
— Бен, Полли, начну с того, что я человек нерелигиозный. Не из тех, кто склонен верить в Бога. Но…
— Да? — прервала его Полли, поднимая брови с неподдельным изумлением.
— Но я не могу отделаться от мысли, что ваша Зенобия была… ну, ниспослана. Мне кажется, что само Провидение опустило ее нам на колени.
— Мне на колени, — поправила его Полли. — Мне и Бену.
