«В тот самый миг, когда наш «лендровер» останавливался в том месте, откуда видны звезды, — писал я в «Назад к Земле», — Зенобия успокаивалась. Мы отстегивали ее от сиденья, — сообщал я читателям, — и сажали на утес, она тут же начинала вращаться вокруг своей оси и тихонько клокотала от удовольствия — словно каким-то образом знала, там — звезды, словно осязала их своей темной глинистой кожей».
Через много лет, к своему великому изумлению, я узнал, что практически все, кому мы рассылали газету, относились к рассказам о Зенобии в «Назад к Земле» как к явным выдумкам. Наши подписчики никогда не верили тому, что мы писали о нашем ребенке, не верили ни единому слову.
Самый запомнившийся наш визит на гору Небесный крюк начался с метеоритного дождя. Снова и снова яркие капли проносились по небу, словно Большой Пес только что искупался и теперь встряхивается, чтобы обсушиться.
— Фантастика! — воскликнул я.
— Изысканно, — заметила Полли.
— Вот это да, — произнесла Зенобия.
Мы с женой ахнули в унисон.
— Конечно же, это не просто мусор, не так ли, мама? — продолжал наш ребенок, вереща пронзительным голосом, голосом заговорившего вдруг енота. — Хлам планет, сгорающий в атмосфере?
— Ты умеешь говорить! — захлебываясь от восторга, пропела Полли.
— Умею, — подтвердила Зенобия.
— Почему же ты нам не сказала! — удивился я. Наш ребенок повернулся вокруг оси, показав нам восточную поверхность северного полушария.
— Когда начинаются разговоры, все так… ну, усложняется, что ли? Я предпочитаю простоту.
Слова Зенобии звучали так, словно она произносила их сквозь электрический вентилятор.
— Эх, но мне здесь нравится. Видишь те звезды, папа? Они притягивают меня. Понимаешь, о чем я? Зовут меня.
И в этот момент я заметил, что моя дочь была уже в воздухе, парила в двух футах над землей, словно воздушный шарик с гелием.
— Осторожно, — всполошился я. — А то…
— А то что?
— Упадешь в небо.
— Конечно, папа. Буду осторожнее.
Омытые лунным светом облака Зенобии светились ровным золотым сиянием. Ее голос стал тихим и мечтательным.
— Во Вселенной такое одиночество. Она наполнена сиротами. Только некоторые, кому очень повезет, находят свой дом.
Наш ребенок плавно опустился на камни.
— Мне повезло.
— Это нам повезло, — заявила Полли.
— Твоя мама и я, мы тебя обожаем, — добавил я.
С Северного полюса нашего ребенка слетел едва слышный вздох, поднялся легкий туман, словно пар из носика чайника.
— Иногда мне становится так страшно.
