Брайди повернулась к ней:
— Довольна?! О, Кейт, это было превосходно! А мы еще пойдем?
Кейт рассмеялась:
— Для этого придется подождать, когда пригласят. Надо полагать, Гай проводил тебя домой?
— Да. Только он сначала поехал вокруг озера… — Брайди помолчала и вдруг взмолилась: — Пожалуйста, Кейт, не говори этого! Ладно?
— Не говорить чего?
— Того, что ты, наверное, хотела бы сказать. Что Гай намного старше меня, что он слишком искушенный, что, возможно, он часто делает так: приглашает девушек и целует их, как само собой разумеющееся… Пожалуйста, не говори этого!
Стоя за спиной у сестры, Кейт поправила ей выбившуюся на затылке прядь.
— Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, и если бы стала говорить тебе что-нибудь, то только потому, что не хочу, чтобы ты строила все на одном лишь вечере и нескольких поцелуях.
Брайди кивнула:
— Я знала, что ты захочешь предостеречь меня. Ты, наверное, забыла, как сама рассказывала, что у вас с Бэзилом было так же. И если бы тогда кто-нибудь сказал тебе: «Не надо строить все на…» — ты бы послушала?
— Сомневаюсь, — призналась Кейт.
— А разве ты имела бы право? И если бы тебе это не помогло, если бы вы с Бэзилом расстались как в море корабли, имела бы ты право на ошибку?
И снова, еще менее охотно, Кейт согласилась:
— Да, конечно. Только право на ошибку в подобных вещах может обернуться впоследствии неприятностями.
Брайди изо всех сила крутанула вертящийся стул, на котором сидела.
— Ты имеешь в виду, что тебя могут обмануть и бросить? Ты говоришь так, будто знаешь, что это такое. Разве тебя кто-нибудь бросал до Бэзила?
— Что значит «до Бэзила»? Бэзил меня не… — резко перебила ее Кейт.
— О, какая я глупая! Я имела в виду, случалось у тебя такое до того, как ты узнала Бэзила?
— Ах вот оно что… Нет. До него у меня никого не было.
— Стало быть, ты пока только теоретизируешь? И напускаешь на себя строгости, потому что считаешь это своим долгом, — продолжала придираться Брайди.
— Может, и так. Но как бы там ни было, на сегодня, мне кажется, хватит.
Они поцеловались и разошлись, но Кейт чувствовала, что этот смутный безотчетный страх, закопошившийся у нее внутри, возник после случайного вопроса Брайди.
Ощущение горечи, оставшееся после ссоры с Бэзилом, долго не давало ей уснуть. Но, даже уснув, она вдруг встрепенулась среди ночи, и в голове у нее промелькнуло: «Соломинки на ветру!»
Какие соломинки? На каком ветру? Она что угодно бы отдала, чтобы избавиться от мрачного предчувствия. Но оно не оставляло ее.
