— «Только бы пьянь какая-нибудь не привязалась», — подумала Аня, выходя на улицу деревенского поселка, и тут же увидела тепленькую компанию, вывалившуюся из столовой в поисках приключений.
«На околице в пруду громко утки крякают, мою милую е…т — только серьги звякают», — с вызовом пропел приятный баритон.
— Уймись, холера. Профессоры из дач услышат. Давай по-хорошему, интеллигентно, как по радио: «Смотри, какое небо звездное…», — затянул другой, тоже громкий голос, подражая Магомаеву.
— Ни хера, никаких звезд нет. Брешет твой Муслим. — Возразил тот, что пел про уток. — Девка голая прямо по борту! На абордаж!
Аня не раздумывая, нырнула в кусты и выбежала на проселочную дорогу. Здесь с одной стороны спускались окраины деревенских огородов, а с другой чернел совершенно безобидный днем и такой страшный в дождливых потемках лесок. Фонарей не было, и от этого темнота казалась прозрачной, полной притаившихся опасностей. То хрустела в темноте ветка, то мерещился среди кустов огонек сигареты и чье-то дыхание раздавалось совсем рядом…
Аня застыла и крепко зажмурилась — откуда-то из-за поворота вынырнула машина, в лицо ударил яркий свет фар. Она отступила на обочину, машина подкатила вплотную, остановилась. Дверца распахнулась и знакомый голос крикнул:
— Ты чего здесь делаешь?! Ну, даешь…
— Денис?..
— Он самый. Садись живее! Да не стой ты! Засосет. Я ж из этой грязюки потом до утра не вылезу…
Аня села в автомобиль и осторожно подобрала ноги:
— Все тебе здесь испачкаю…
— М-м-да… — покосился Денис на босые ступни. Натужно ревя и буксуя, «Жигули», наконец, рванули с места.
— Странно… У тебя, вроде, ни в одном глазу, — принюхался Денис. Имею в виду, что в употреблении алкоголя ты не подозреваешься. Отчего же тогда подобные катаклизмы? Ночью, одна под дождем, в лесу, полуголая… Сбежала от разбойников?
— От твоего Карлоса. Оказывается, я не тащусь от «металла».
— Доверю страшный секрет, — я тоже… — шепнул Денис, быстро наклонившись к её щеке. — Не тащусь от «хеви металл» и тоже сбежал с «концерта».
Автомобиль, раскачиваясь, словно катер на штормовой волне, переваливался по ухабам.
— Извини. — Аню бросило на Дениса и она поторопилась отстраниться, пытаясь натянуть на колени мокрую узкую юбку.
— Да чего уж там, — на войне, как на войне…
— А что тебя занесло в этакую глушь? Есть же хороший въезд прямо на нашу улицу, — с нарочитым равнодушием спросила Анна. От близости этого парня у неё колотилось сердце и даже случайные прикосновения к его плечу и сжимающей руль руке вызывали головокружение. А запах одеколона и пота, его голос, злой блеск глаз, темных и загадочных во мраке, — все казалось необыкновенным, сводящим с ума, незабываемым.
