— За что он тебя так ненавидит? — не отступала она. — Что ты ему сделал? Вы были знакомы до твоего приезда в Сильвертон? Ты его ограбил? Приходишься ему незаконнорожденным сыном?
— Твой папочка ясно дал понять, что не мне об этом рассказывать, — наконец ответил Джастин. — Я хотел поговорить с ним, думал, так будет лучше, но быстро убедился, что совершил ошибку. Кстати, не волнуйся, я тебе не брат.
— Рассказывай все.
— Не могу. Послушай, Патрик поставил меня на место пару дней назад, и знаешь что? Может быть, он прав Я ничего не понимаю — сумасшедший дом какой-то. Ввязался я на свою голову!
— Во что ввязался?
— Все вопросы не ко мне, а к твоим родственникам!
— Ты от меня просто так не отделаешься! — в раздражении ляпнула Камерин.
— Ничего больше сказать не могу, — ответил он.
По ветровому стеклу размазалась огромная букашка — мокрая звездочка в созвездии засохших. Горы нависали над дорогой. Леса на склонах постепенно редели: чем выше поднимались, тем растительности становилось все меньше, а пики стояли совершенно голые. Кое-где богатая железом руда придавала почве оранжево-красный цвет. Камерин вспомнила, что в детстве горный массив вокруг Сильвертона казался похожим на настольную игру «Страна сладостей».
«Горы — огромные карамельки», — сказала она отцу много лет назад, когда он с легкостью носил ее на руках. Однажды Камерин показала ему ручей, где текла вода цвета карамели. «Хочу карамельной воды!»
«Понимаешь, золотце, иногда все не так, как кажется, — ответил отец. — Посмотри на гору, откуда течет вода. Видишь водопад? — Он повернул дочь лицом к потоку, низвергающемуся со скалы, и Камерин увидела, что вода белая, а не оранжевая. — Совсем не карамель! Всегда смотри в корень».
Смотри в корень. Эта мысль кольнула Камерин — тончайшая ниточка связала два факта. Камерин сосредоточилась — и все бусинки нанизались на ниточку: нужно дойти до самого основания. До корней Джастина.
— Где ты жил в штате Нью-Йорк? Где родился? — мимоходом поинтересовалась она.
— В Олбани. Замечательное местечко! Но после школы я переехал в город Нью-Йорк.
Камерин опустила солнцезащитный козырек и сделала вид, что поправляет волосы, глядя в зеркальце.
— Как это тебе удалось? Нью-Йорк — город дорогой.
— Мой старший брат — врач. Я переехал к нему, помогал присматривать за детишками. И жена у него врач. Не люблю писать в резюме, что работал нянькой.
Они добрались до перевала. Дорога пошла вниз, извиваясь по склону узенькой полосой, словно ленточка, брошенная на гору. Из-под дороги скала отвесно уходила в долину. Сосны тянулись вверх; вопреки земному притяжению простирали тонкие ветви к солнцу, словно вскидывая руки в молитве. Глубокие трещины, усыпанные разноцветными гранитными валунами, уходили в бездну — никакой художник такого не нарисует.
