— Конечно. — Джастин перебросил ногу через стул и поднялся с непроницаемым видом. — Камерин, наш разговор немного откладывается.
Он бросил на стол десятидолларовую купюру. Она осталась лежать, сложенная пополам, повторяя форму бумажника, откуда ее вытащили.
— Не надо… — запротестовала Камерин.
— Это аванс, — мотнув головой, решительно заявил Джастин: возражения явно не принимались.
Полицейские ушли. Камерин пожала плечами и положила деньги в карман передника.
— Ты вчера смотрела «Тень смерти»? Ты обещала! — Лирик забросила рюкзак в «джип» Камерин, протиснулась на переднее сиденье и выжидающе поглядела на подругу.
— Нет. Я хотела, но пришлось бабушке на кухне помогать… и как-то из головы совсем вылетело. — Камерин старательно делала вид, что говорит правду.
— Ну и врунишка же ты!
— Я? Почему это? — спросила Камерин.
— Худшего врунишки я в жизни не видела: приврешь и тут же краснеешь. Вот сейчас краснее рака. Ты сто раз обещала посмотреть передачу и снова пропустила! Давай быстрее, а то в школу опоздаем. Терпеть не могу понедельники!
Белокурые волосы Лирик всегда заплетала в короткие косички, кончики которых сегодня покрасила в голубой цвет. Ботинки на толстой подошве делали ее выше ростом. Ниже колена штанины расширялись колоколом, а вручную раскрашенная яркими цветами футболка закрывала пухлые бедра. Лирик предпочитала одежду кричащих расцветок — от ярко-фиолетового и оранжевого до вызывающе красного и зеленого.
«Это мой фирменный стиль, — говорила она. — Я подбираю цвет под настроение».
Внешне такие разные, Камерин и Лирик стали лучшими подругами с первого дня знакомства.
Камерин шла в школу, осторожно переступая через трещины на тротуаре, и вдруг увидела дом, где в окнах вместо штор висели разноцветные бусинки. Она подумала, как здорово, когда на солнышке посверкивают цветные бусинки вместо скучных, тяжелых штор, которые повесила бабушка. Входная дверь неожиданно распахнулась, и Лирик выскочила навстречу Камерин с таким видом, словно они всю жизнь знакомы.
«Привет, меня зовут Лирик, я новенькая, — сказала она. — Ты в школу? Если так, то я с тобой».
Камерин спросила, не в седьмом ли она классе, но Лирик рассмеялась и ответила, что учится в пятом, просто долговязая очень.
«А ты в каком классе?» — спросила она Камерин.
«Тоже в пятом», — ответила та, прижимая учебники к плоской груди.
Лирик недоверчиво посмотрела на Камерин — у нее уже тогда это здорово получалось.
«Да ну! Для пятиклассницы ты совсем малявка. Тебя что, экстерном перевели?»
