—Так тебе не понравилась «пылкая итальянская страсть» графини? Хотела бы я знать, что она тебе говорила!
— Ты этого не узнаешь, — холодно ответил он. — И я имею в виду не только ее. Пьеро расспрашивал меня о тебе. Если я не ошибаюсь, он планирует сделать тебе предложение и хотел знать, не буду ли я возражать.
Ванда кашлянула, но потом захихикала.
— Ну и как? — поинтересовался он, и в его тоне прозвучали угрожающие нотки.
—А ты дал свое согласие? — глухо спросила она в ответ.
—Я оставил вопрос открытым. Что еще мне оставалось, если я не знаю, что именно ты ему говорила? Он не мог отвести глаз от твоих жемчугов, но мне кажется, что дело не только в них. Твой покойный муж случайно не был миллионером?
Ванда неопределенно махнула рукой.
— Ну, может, я немного и приукрасила.
— Немного? Достаточно, чтобы он захотел жениться на тебе. Я предупреждал, что язык не доведет тебя до добра.
— Но это же очень просто. Ты откажешь ему от моего имени — вот и все.
— О нет, — быстро возразил граф. — Я не хочу участвовать в этом. Сама ему об этом скажешь. Это научит тебя быть осторожной в следующий раз.
— Не могу поверить, что мой дорогой брат отказывается защитить меня, — сказала она с печальным вздохом.
— Еще одна такая выходка, мисс, и твой «дорогой брат» вообще откажется иметь с тобой дело. И не хихикай. Это не смешно.
— Нет, смешно, — возразила девушка. — Это ужасно смешно! Хотела бы я видеть выражение твоего лица, когда Пьеро говорил с тобой об этом.
Роберт усмехнулся.
— Он хотел знать, правда ли, что твое сердце умерло после кончины мужа.
— Роберт, он не мог такое говорить!
— Говорил, клянусь тебе! Не знаю, как мне удалось сохранить серьезность. Потом он уверенно предположил, что ты никогда не выйдешь замуж против моей воли, поскольку я для тебя — как отец.
Ванда расхохоталась, и Роберт рассмеялся вместе с ней.
— Я ответил ему, что он ошибается, — сказал он дрогнувшим голосом. — Я совсем не похож на твоего отца.
— Нет, не похож, — подтвердила она уверенно.
В комнате повисла неловкая тишина. Роберт невольно засуетился.
— Спокойной ночи, — торопливо попрощался он и вышел.
Для бала у Фонтеллаков Ванда выбрала бриллианты, потому что они хорошо смотрелись с ее черным бархатным нарядом.
— Ты снова привлечешь всеобщее внимание, — заметил Роберт. — Женщина-тайна — романтичная и богатая. У тебя такая идея?
— Можешь смеяться сколько угодно, — фыркнула Ванда. — Мне все равно.
— Когда я думаю, в какую интригу ты еще можешь меня втянуть, у меня пропадает всякое желание смеяться, — угрюмо ответил он.
