В перерыве графиня, впав в сентиментальность, сочувственно вздыхала:
—Ах, как же это печально! Но при всей своей трагичности «Манон» — история о великой любви, вы не находите?
Она умильно смотрела на Роберта.
Ванда позволила себе выйти с двумя кавалерами в фойе. Она убеждала себя, что прекрасно проводит время — шампанское, романтическая обстановка... Но на душе у нее было невесело. Все ее мысли были направлены туда, где за закрытой дверью остались наедине Роберт и графиня.
— Может, вернемся? — сказала она наконец. — Невежливо оставлять их так надолго!
Они вернулись в ложу, когда огни уже начали гаснуть, поэтому Ванда не смогла рассмотреть, действительно ли Роберт и графиня не сводили глаз друг с друга. Они сели и сосредоточились на происходящем на сцене.
Когда наступил очередной антракт и снова зажгли свет, Роберт поднялся и объявил, что хочет разыскать бар. Вся компания покинула ложу вслед за ним. Вскоре графиню окликнули какие-то друзья, и она отошла их поприветствовать.
Франсуа взял Ванду под руку и повлек в сторону, чтобы поговорить наедине. Роберт остался в компании Пьеро, который тоже хотел побеседовать с ним.
—Я рад возможности поговорить наедине, — сказал Пьеро. — Мне нужно обсудить очень важное дело.
— Правда? — ответил Роберт холодным тоном, который наверняка насторожил бы проницательного человека. — Я удивлен, что вы отвлеклись от «очень важных дел» с Ва... моей сестрой.
—А, так вы заметили? Bene! Я рад, потому что дело, о котором я хочу поговорить, касается ее. Я даже никогда не мечтал встретить такую женщину. Невероятно, что она еще не замужем.
— Она вдова.
—Si. Она рассказывала мне о своем муже, об этой трагедии... Она говорит, что ее сердце умерло. И я хочу спросить вас, верите ли вы этому.
— Если это ее сердце, откуда, черт возьми, мне об этом знать? — спросил Роберт, широко раскрыв глаза.
— Но вы должны знать лучше, чем кто-либо другой!
—Я тоже так думал, — пробормотал Роберт.
— Что, простите?
— Ничего. Да, думаю, что я знаю ее довольно хорошо.
После этих слов повисла пауза, в течение которой Пьеро размышлял о холодности англичан, а Роберт думал, как бы поскорее закончить этот разговор.
Наконец Пьеро решился:
— Тогда, как по-вашему, не пора ли ей снова полюбить?
— Не пора ли — что?! А сама она что говорит?
— Увы, она ничего не говорит. Только смеется и скрывает свое разбитое сердце. Но вы же ей как отец, правда?
— Нет! — твердо сказал Роберт.
Пьеро смотрел на него озадаченно.
