Несмотря на возражения, просьбы и призывы семьи к благоразумию, он решил не жениться как можно дольше. Во-первых, потому, что это неизбежно ограничило бы его стремление к путешествиям, которые нравились ему больше всего на свете. И во-вторых, хранить верность одной женщине, когда у него такой большой выбор, ему не хотелось.
Было бы глупо не знать себе цены. С его положением в обществе, его богатством, его внешностью он был желанным партнером для любой женщины. Маркиз прекрасно осознавал, что его долг — произвести на свет сына, наследника, и был готов к этому, но позже, не сейчас.
Сейчас же ему больше всего хотелось бы поехать в Непал или в какую-то другую не менее интересную и таинственную страну, не опасаясь упреков, что он не заботится о жене. Или, что еще хуже, если ему пришлось бы брать жену с собой!
Он часто думал и в шутку говорил, что в прошлой жизни он наверняка был исследователем и путешественником.
—Это, видимо, было в те времена, когда еще не все земли были открыты. По всей вероятности, я путешествовал по таким удивительным местам, как Тибет или дебри Африки. И возможно, даже предпринимал попытки добраться до Северного полюса. — Собеседники считали, что маркиз великолепный шутник, но сам он полагал, что в этой шутке есть какая-то доля истины.
Так или иначе, маркиз хотел оставаться холостым и никоим образом не желал быть опутанным узами брака.
Он быстро и решительно расставался с любой женщиной, от которой могла исходить подобная угроза для него. Глупо было с его стороны не сообразить, что Локейди не удовлетворяло положение жены пэра, который не мог похвастаться большим состоянием.
Маркиз не знал, каково было ее положение до того, как она вышла замуж. Возможно, лорд Маршалл оказался лучшим из ее поклонников, поэтому, несмотря на значительную разницу в возрасте, она вынуждена была принять его предложение. По крайней мере, это давало ей право появляться на открытии парламента и быть принятой в высшем свете.
Брак!
Маркиз вздрогнул при одном этом слове. Если уж он в конце концов и женится когда-нибудь, то уж точно не на женщине типа Локейди. Такой он не мог бы доверять, с такой вообще глаз нельзя спускать. Подумав об этом, он еще больше укрепился в мысли, что леди Маршалл хочет загнать его в ловушку.
И дело не только в амулете с Гаити и орхидеях. Он решил, что и блюда, которые он ел в доме Локейди, могли содержать какое-то возбуждающее вещество, из-за чего их соития становились такими страстными.
