От крика, казалось, задрожал воздух. Эхо разорвало тишину большого зала. Откуда-то раздавшиеся треск, грохот и звон оглушили Мадж, у которой от ужаса заледенела кровь. Больше она не могла издать ни звука. Рассыпавшись на куски, половина оранжереи обрушилась вниз.
Дрожа от страха, Мадж лежала на ковре, придавленная тяжелым телом Олджи. Ее слух пронзали звуки разбивающихся о кафельный пол стекол. Сердце готово было выскочить у нее из груди. Мадж вдруг почувствовала, как стучит сердце Олджи. Она задрожала еще сильнее, щелкая зубами от ужаса, но не смогла издать ни звука.
Когда наступила тишина, Олджи отпустил жену. Не защищенная больше его мощным телом, она почувствовала себя брошенной на произвол судьбы.
Мгновение Мадж неподвижно лежала, свернувшись калачиком. Потом страх снова захлестнул ее и заставил придвинуться к человеку, рядом с которым она чувствовала себя в безопасности. Олджи лежал на спине, согнув одну ногу и закрыв рукой глаза. Он тяжело дышал широко открытым ртом. Пальцы Мадж вцепились в его рубашку. С громким стоном он повернулся к ней и крепко сжал в объятиях. Она свернулась в крепких руках, словно котенок, спрятав голову под его подбородок. Руки, ноги и все ее тело были ледяные, бедняга никак не могла согреться и вся дрожала. Забыв обо всем на свете, она прижалась к груди Олджи.
Чувствуя под рубашкой животворное мужское тепло, которое согревало ее застывшую кровь, Мадж дрожащими пальцами стала расстегивать пуговицы. Девичьи пальцы скользнули под плотную ткань и ощутили шелковистые волосы на мощной груди. Коснувшись его плеча дрожащими губами, она почувствовала, как жар окутал ее с головы до ног, и застонала.
— Мадж? — прохрипел Олджи.
— П-пожалуйста… — взмолилась она, запинаясь. — О, пожалуйста…
Уткнувшись лицом в волосы жены, Олджи стал целовать их. Небритый подбородок царапал ее кожу. С жадностью Мадж подняла к нему лицо, глазами прося прощение за… за что? Их тела были прижаты друг к другу, и она почувствовала, как горячие волны перекатываются от его тела к ее. Какие-то звуки рвались из нее, но пересохшее горло не могло выпустить их наружу. Крепко прижимаясь к Олджи, она мечтала только об одном — слиться с ним в единое целое. Он целовал ее глаза, щеки, лоб. Поцелуи обжигали, вызывая сладостное томление. Его твердые губы нашли ее мягкий дрожащий рот и покрыли страстными поцелуями. Язык Мадж вошел в его рот, как корабль в тихие безбрежные воды, и ей показалось, что она куда-то поплыла.
