— Да, — ответил он, убрав руку, но не отрывая от нее взгляда.
Надя улыбнулась, сморщила нос и послала ему воздушный поцелуй. Олджи завел машину и махнул ей рукой. Мадж тоже коротко, по-королевски, подняла руку и возблагодарила небо за то, что не позавтракала. От всего этого ее тошнило.
— Надя замечательная женщина, — начал разговор Олджи, когда они быстро поехали по проселочной дороге.
— Одинокая и на все согласная, — резко отстала Мадж. — Мог бы попросить ее выйти за себя замуж.
— Так уж случилось, что она не одинокая, — ответил он ровно.
Мадж громко фыркнула. У этого человека вообще нет никаких принципов! Не говоря уж об этой Наде.
— Мадж, тебе понравился завтрак?
— Я не завтракала.
— Честно? Ты не съела ни кусочка? — запричитал Олджи. — Даже ни одного тоста?
— Нет.
— Но Джеф думал, что ты позавтракаешь с ним. Он историк и социолог. И мог дать тебе несколько полезных советов.
— Ну, извинись за меня перед ним, когда увидишь его в следующий раз, — равнодушно ответила Мадж. Так она и поверила, что Олджи нанял историка, да еще и социолога, чтобы осмотреть здание! Что-то на него не похоже. Он должен хоть что-то объяснить, чтобы развеять ее сомнения…
Но Олджи ничего не прибавил к сказанному. Так, молча, он проехал весь путь до дома.
Как только они ступили за порог, Мадж бросилась в библиотеку, чтобы заявить свои права на территорию. Олджи отправился перекусить к себе на кухню.
Запах поджаренных тостов защекотал ноздри Мадж. Она никуда не могла от него деться. Голодный желудок еще с вечера давал о себе знать. Не в силах больше терпеть, девушка пошла к себе в комнату, быстро переоделась в футболку и джинсы и уехала Херефордшир на своей машине. Через пару часов она вернулась, жуя плитку шоколада и неся кучу свертков с едой, для которой не требовались ни холодильник, ни плита. И еще она купила электрический чайник.
Сложив покупки на своей кухне, Мадж вернулась в библиотеку — ей не терпелось отыскать документ. Она оглядела все полки, надеясь, что он сразу попадется на глаза, но попытка не увенчалась успехом. Тогда, настроившись на длительные поиски, Мадж попыталась открыть застекленные стеллажи, но все они были закрыты на ключ. К Олджи обращаться не хотелось — на сегодня общения с ним было больше чем достаточно. В раздражении она вернулась в свою гостиную, взяла острый карандаш и попробовала набросать заглавную букву — одну из тех, что будут открывать каждую страницу текста. Но комната была так плохо освещена, что, даже сидя у окна и щурясь, Мадж не смогла работать. Все-таки придется идти к Олджи, решила она. Надо просто пойти и сказать, что комната ей не подходит, — в ней невозможно работать.
