"Господи Боже мой, исходное пение и надгробное Тебе песнь воспою, погребением Твоим жизни моея входы отверзшему".
Я был вознагражден за свою верность грешному народу в эти часы.
Так бесконечно хорошо, когда запели девятую, последнюю песнь. Дальше - я знаю - будет тоже хорошо, но затем все-таки опять пойдут, громыхая, трамваи, будут приезжать визитеры в мундирах и с орденами - все уже будет не то.
Но во время крестного хода вокруг церкви все еще было "то".
"...Нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити". Идут огоньки свечей, церковь на углу Арбата, и попутно видишь, что многие окна высокого дома напротив открыты и видны крестящиеся фигуры. Весь город хочет "чистым сердцем Тебе славити".
В египетских и палестинских монастырях V-VI веков был хороший обычай. Когда начинался Великий пост, монахи уходили на все время четыредесятницы в пустыню, в разные места, поодиночке или по двое, для полнейшего безмолвия и подвига. А накануне Пасхи все опять собирались. Для них монастырь был уже как бы "мир", и для совершеннейшего подвига им нужно было идти на время в уже совершеннейшую пустыню, чтобы тем радостнее встретить Воскресение в "миру" своего монастыря.
Мне иногда жалко - хотя, конечно, это нелепая мысль, - что монахи наших русских монастырей, живя весь год в "пустыне" своего монастыря, не приходили на одну эту единственную ночь в город, чтобы вместе со всеми людьми вострепетать "радостью неизреченною и неизглаголанною".
Мир был слишком оставлен.
II
Мой отец умер 15/2 октября 1918 года, но уже с 1915, кажется, года у него завелись кипарисовые четки. Такие они были легонькие и уютные, я и сейчас помню их на ладони. Для "мирского" священника это было, конечно, весьма необычайно: кругом было так называемое филаретовское духовенство. Этот термин, собственно, не имеет отношения к личности самого митрополита, а характеризует только определенную категорию людей. Может быть, при Филарете (Филарет (Дроздов, 1782-1867) - митрополит Московский с 1821 по 1867 год, один из самых влиятельных иерархов Русской Православной Церкви XIX века, выдающийся богослов. - В.П.) они были другие, но в этот период - перед и во время первой мировой войны - это были люди, в своем большинстве пребывающие с поразительным спокойствием в каком-то особом сытом благополучии. Есть одно трудное слово у апостола: "Страдающий плотию перестает грешить" (1Пет.4,1). Плоть большинства батюшек не страдала. Помню, однажды за обеденным столом моя сестра стала что-то с похвалой говорить именно о "филаретовском" духовенстве. Отец, такой обычно терпимый и сдержанный, вдруг как-то весь сморщился и воскликнул: "Ох уж это мне филаретовское духовенство".
