— А как быть с разбитым окном? — спросил кто-то.
— Оно разбито изнутри, — ответил Трульсен, продемонстрировав серию слайдов, подтверждающих это.
На фото были дырка в стекле и кусочек стекла такой же формы, найденный в саду под окном. Всем было ясно, что само отверстие слишком маленькое, чтобы кто-нибудь мог влезть в дом через него, а снаружи не было ни отпечатков ног, ни следов, ни стремянки, ни каких-либо других приспособлений, с помощью которых взломщик мог залезть на второй этаж.
— Именно разбитое стекло и позволило в конце концов обнаружить тела, — продолжал вещать Трульсен. Даже не думая задавать этого вопроса, Валманн с раздражением размышлял о том, кому и зачем понадобилось разбивать стекло. — Первыми разбитое стекло заметили дети, собиравшие в лесу подснежники. Вернувшись домой, они рассказали об этом, а их родители вызвали полицию. Дробовик в настоящий момент находится на экспертизе. Ясно, что одного патрона в патроннике будет недоставать. Вскоре проведут тщательный анализ отпечатков пальцев на ружье и осколках стекла, а также на мебели и других предметах обстановки, однако на данный момент ничто не указывает на то, что в доме есть отпечатки пальцев кого-то помимо умерших.
«Ничто не указывает», — с усмешкой подумал Валманн. Неужели Снупи невооруженным глазом смог увидеть отпечатки пальцев? Он попытался отогнать впечатление, будто улики специально собраны для того, чтобы подтвердить заранее предрешенные выводы. Даже его собственные рассуждения складывались по тому же принципу, и именно это увиливание беспокоило его.
После того как Лидия Хаммерсенг начала пользоваться инвалидной коляской, в доме был установлен особый лифт. На экране появилась фотография лифта. Лифт должен быть проверен на предмет возможной неисправности: это могло бы объяснить, почему она упала с лестницы и умерла. Экспертиза будет проведена датскими производителями лифта и представителями страховой компании.
То, как супруги Хаммерсенг жили, только начинает проясняться, однако все указывает на то, что их жизнь была спокойной, брак — удачным, и так было на протяжении сорока одного года их супружества.
Более того, думал Валманн, они были самым настоящим образцом для подражания как в общественной, так и в личной жизни. Они были сердцем Хамара: общество, культурные мероприятия, политика, любительский спорт, музыка… Даже став инвалидом, Лидия Хаммерсенг продолжала давать уроки игры на фортепиано.
