Вот в такой городок и приехал зимой 1918 года Владимир Андреевич Никулин, двадцатилетний москвич, революцией с третьего курса юридического факультета мобилизованный и в Красную армию призванный. Правда, армейская служба его свелась к учебе на курсах политпросвета, которые готовили учителей для красноармейцев. После окончания курсов Владимир Никулин подал рапорт о переводе его в Смоленск — поближе к родным: его мать и сестра учительствовали тогда в одной из тамошних деревень. Рапорт приняли, и бывший московский студент оказался в Демидове, где уже перед самой демобилизацией познакомился с актрисой местного драматического театра Лидией Германовой. Девушка тоже была по рождению не местной. Ее детство прошло в Прибалтике, в городке Ливенгоф (ныне Ливани), где ее отец занимал пост начальника почты. В Демидов семья Лидии перебралась еще за несколько лет до революции, чтобы оказаться подальше от фронтов Первой мировой войны. Лида жила вместе с матерью и тремя сестрами — Людмилой, Ольгой и Ниной.
Молодые люди поженились, и Никулин решил не уезжать из Демидова. Очень скоро Владимира Андреевича знал уже весь город. Во-первых, он собрал первую в Демидове футбольную команду. А во-вторых, организовал передвижной театр — его назвали Театром революционного юмора, сокращенно «Теревьюм». Для Демидова это действительно было событием чрезвычайным. Революция и Гражданская война изменили жизнь обывателей еще и в том, что из-за разрухи и бандитизма труппы театров из городов, где таковые имелись, перестали давать выездные представления, и жители маленького Демидова испытывали «голод по зрелищам». Для своего театра Владимир Никулин делал все сам — писал постановки, делал обозрения, выпускал живые газеты, сочинял сатирические куплеты на злободневные темы и исполнял их со сцены.
Писать, придумывать разные истории и даже стихослагать Владимир Андреевич любил еще с детства. Когда-то до революции в России была очень популярной так называемая «Кадетская азбука». Знали ее буквально в каждом российском городе. Кто ее придумал, неизвестно, «Азбука» нигде не публиковалась, а расходилась (и очень широко!) в переписанном от руки варианте. Каждой букве в ней соответствовали какие-нибудь рифмованные строчки, зачастую не слишком приличные. Собственно, позднее Маяковский использовал в своей поэзии форму этой «Азбуки», но предложил уже принципиально новое содержание — у него каждая буква чеканила свою стихотворную политическую репризу. Например:
