– Тогда всем приятного аппетита, – решила я тоже воспользоваться плодами своего колдовства и заняла стул.
Мужчины спокойно присоединились к трапезе, никто из них не испытывал ни малейших угрызений совести от способа получения бесплатного завтрака путем запугивания несчастных торговцев. Они, как и я, впрочем, были уверены в справедливости обвинения, навешенного на рыжего, но обвинитель являлся чужим, а Лакс принадлежал к нашему маленькому коллективу, поэтому никакое преступление не стоило того, чтобы выдавать приятеля на растерзание всяким визгливым козлам. Может, это было и несправедливо с какой-нибудь высшей космической точки зрения, так ведь я и не утверждала, что являюсь воплощением вселенской законности, это все Гиз долдонил о моей избранности при каждом удобном и тем паче неудобном случае. Вот пусть попробует снова старую шарманку завести, я ему быстро сегодняшний эпизод припомню. Надеюсь только, что он не уверится в моей правоте настолько, чтобы снова в киллеры податься и на меня очередной сезон охоты открыть.
Откушали мы с аппетитом, ассортимент блюд на столе менялся как минимум пять раз, видно, пискля не поскупился на «извинения». Довольный Фаль тяжело вспорхнул мне на плечо и, облизывая ладошки после сочащихся медом булочек, спросил с умильной улыбкой:
– Оса, а может, ты к обеду еще кого-нибудь напугаешь?
– Я совершенно уверен, к обеду напуганных магевой будет больше, чем к завтраку, вот только не уверен, принесет ли нам это бесплатную еду, – усмехнулся Гиз.
– В тюрьме харчи тоже даром дают, – язвительно заметил Кейр.
– Я чего-то не поняла, это вы так верите в мои волшебные силы или наоборот? – обиженно захлопала глазами и надула губы, как делала четырехлетняя Наташка с нашего двора, когда родственники начинали вычитывать ее за какую-нибудь мелкую детскую провинность или проказу. Правда, на маму такой способ не действовал, зато папа, бабка с дедом и многочисленные тетки-дядьки таяли моментально и кидались утешать маленькую хитрованку.
– Они верят! Безгранично! – поспешил заверить меня Лакс, пряча улыбку в озорных глазах.
– Тогда ладно, – «успокоилась» я, – а то нам уже на площадь идти пора, а я расстроенная, чего только в таком состоянии не наколдую!
– Чего? – сразу же заинтересовался Фаль.
– Самой представить страшно! – шепотом ответила я, заглянула под стол и спросила: – Песик, ты сыт?
– Гав! – подал голос Цап и толкнул лапой пустую лоханку, которую навалил ему с утра щедрый за чужой счет трактирщик.
