Беннет сидел на мысу над Чезапиком, глядя на воду. Он сюда приезжал уже несколько месяцев, с тех пор, как ездил навестить Флориду. Услышав, что она умирает, он немедленно бросился в Мемфис и там два дня просидел в гостиной у родителей, погрузив лицо в ладони и не находя в себе сил поехать в больницу, где она лежала.
Он сидел над бухтой, ни о чем не думая, ощущая кожей прохладную темноту ночи. Ночь выдалась исключительно темной, а вода была тише затаенного дыхания, и когда глаза постепенно привыкли к темноте, Беннет увидел фантастическое зрелище: бриллианты в воде. Отражения звезд в бухте. Иногда легкая рябь тревожила черный ковер, может быть, от проплывшей рыбы, и звезды слипались и расходились снова.
Он сидел так, зачарованный, где-то час, а потом показался рыщущий луч фонарика и послышались голоса двух женщин. Они заблудились и не могли найти песчаную тропу, у начала которой оставили машину. Беннет знал дорогу. Они втроем пошли по тропе гуськом, шаги глухо отдавались в песке. Всех троих завораживали светлые точечки в воде, и это создавало молчаливое единение.
Одной из двух женщин была Пенни. Дойдя до машин, они с Беннетом обменялись телефонами. Это не было ухаживание или заманивание. Они просто чувствовали, что никто из них, быть может, второй раз не увидит такого вечера, и эта ночь их как-то соединила или объединила. Она быстро записала номер в слабом свете фонаря. Беннет не видел ее лица.
Через две недели она позвонила. Она работала вторую половину дня в одном кредитном бюро в Вашингтоне. Он не хочет с ней встретиться и выпить после работы? Да.
Он с самого начала был ей нужен, и эта ее тяга притянула его к ней. Ей было двадцать пять. Родители ее были в разводе. Она была художницей. Она каждый день работала у себя в мастерской до полудня, когда начинал меняться свет, а тогда уходила на работу в свое кредитное бюро. Жила на очень малые деньги.
Второй раз они встретились в открытом кафе под названием «Тиволи» возле Дюпон-серкл. В кафе стояли пять пластмассовых столиков с белыми железными стульями и петуньи в ящиках. Была еще ведущая внутрь зеленая дверь с массой бронзы и надписью «Добро пожаловать в Лукарно».
Был влажный июльский вечер. Оба они были покрыты испариной. Пенни была блондинкой с легким светлым пушком на теле, и испарина сверкала у нее на лице и на шее. Они сели за пустой столик, вспомнили вечер в Чезапике.
