Мир пал на колени, когда Беннет начал впервые изучать алгебру. Ему было тринадцать. Урок начался с текстовых задач, словесных приложений арифметических правил. У Мэри три пенни. Если она даст два пенни младшему брату Генри, сколько у нее останется. Где-то в октябре задачи становятся более содержательными, например: Мэри на шесть лет старше Генри, а возраст Генри составляет две трети от возраста Мэри. Сколько лет Генри? Эти головоломки полагалось решать методом проб и ошибок. Наконец Беннета научили, как обозначать все неизвестные в задаче иксами и игреками и изображать все уравнениями. С использованием правил алгебры неизвестные могут быть найдены за один логический шаг. То, что начиналось путаным рассказом о Мэри и ее малолетнем братце, кончилось единственным изящным уравнением.
Беннету бы это понравилось куда меньше, если бы не было упоминания о Мэри и Генри. Такого рода задачи — для чистого математика: рассмотрим объект А, который на шесть единиц больше объекта В, в то время как объект В составляет две трети от объекта А. Нет, Беннет — ученый-естественник, и он хочет начинать с земли и почвы обычного физического мира. Но самое приятное — разобраться с этим миром, отфильтровать, очистить и дистиллировать его, пока не останется одно уравнение с неизбежным решением.
На уроках американской истории, даже после чтения учебника, класс может целыми днями спорить, почему началась Гражданская война. Учитель тоже принимает участие в споре, выдвигая сперва одну причину, потом другую, расхаживая при этом вдоль парт, и Беннет в конце концов делает вывод, что вообще ни одна собака не знает, почему началась Гражданская война. Точно так же с английским и с общественными науками. А вот с алгеброй по-другому. Здесь ответ всегда есть, ясный, как новенькие полдоллара. Ответ гарантируется правилами логики. И когда его найдешь, спорить уже не о чем. Ты прав, и все согласны, что ты прав.
Об уроках алгебры он помнит все. У миссис Диксон были седые волосы, которые она собирала в высокий пучок. Она носила платья с большими яркими цветами. Пол был покрыт линолеумом с шахматной клеткой. Сразу за дверью слева была гардеробная с медными крючками. Если ученик плохо вел себя в классе, он изгонялся в гардеробную, и вскоре было слышно, как он меряет чужие пальто. Над классной доской висели большие красные часы, похожие на глаз, сообщавшие ученикам, сколько времени до конца урока. У парт были откидные крышки с бороздками для карандашей. Миссис Диксон требовала, чтобы у всех были в этих бороздках остро отточенные карандаши. Ученикам не разрешалось вставать с места ни под каким видом, даже для выхода в туалет. Единственное исключение — чтобы поточить карандаши на точилке в конце класса.
