На следующий день папе надо было ехать в Москву. Станция железной дороги находилась на противоположном берегу Оки, в семи километрах от переправы. Цесарку поставили под легкий кабриолет с козлами и откидывающимся верхом на случай дождя. На козлах сидел Вася. Было решено, что Алеша с мамой проводят папу: либо до станции, либо после переправы на пару километров. Все зависело от Цесарочки, как она будет идти – легко или с напряжением. Алеша расположился между родителями, обхватил их сзади руками, насколько мог, и экипаж медленно тронулся к переправе. Цесарка шла легко, явно без усилий, и этому все радовались. Значит, окрепла. Но как осторожно она шла, выкидывая передние ноги несколько вперед, как бы ощупывая дорогу! Вася внимательно смотрел за дорогой, словами и легким похлопыванием по крупу кнутовищем подбадривая лошадь. И ничем нельзя было отвлечь Васю от этого занятия. Он был одним из экзаменаторов на пригодность лошади к такой службе. И вдруг Цесарка заржала, словно хотела подтвердить, что она готова работать, она – не нахлебник и может честно зарабатывать свой хлеб. Алеша соскочил с коляски, он прыгал и хлопал в ладоши от радости.
– Ну и чумовой же ты, Алешка, – потеряв всякую степенность, басовито, со слезой в голосе, прикрикнул Вася. – Будет жить наша Цесарка! – и он, спрыгнув с козел, полез к ней обниматься, но его опередил Алеша. Какая радость для всех – Цесарка доказывает свое право на жизнь, она понимает, что это ее первый экзамен.
Наступила вторая половина августовских дней, быстро летевших к сентябрю. Каникулы заканчивались, скоро в Москву, а там – в школу – занятие обязательное, но не всегда интересное. Усевшись опять на свое место и так же, как прежде, обхватив маму и папу, Алеша стал увлеченно рассказывать, что ему дали каникулы.
– Во-первых, я понял, что такое красота, как замечателен и удивителен мир, заполненный различными особями. Такой термин употребляет Брем и еще кто-то. Все живое существует на равных с нами правах, и мы не можем эгоистически использовать то, что создала для мира природа. Это главный мой вывод за всю мою жизнь. Во-вторых, мне не удалось выполнить план по чтению. Прочитал Виктора Гюго «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери», Альфонса Доде «Тартарен из Тараскона», Александра Грина «Алые паруса», каждый день перелистывал однотомник Брема. Это мало, но не хватало времени. В-третьих, я очень полюбил Мишку и буду по нему скучать. Все.
