– А мир божий вокруг нас, кто создал, а? Вот и не знаешь, и никто не знает. Библию читать будешь со мной?
– Нет, дедушка, не буду, мне некогда, я побегу.
– Ну ладно, Бог с тобой, иди, Митрий мой, старика не забывай.
И Алеша побежал дальше. Надо было заскочить в булочную, она рядом, чтобы купить пеклеванного для Цесарки и для дома. В руке он держал сумку для хлеба, внутри которой в отдельном пакетике была соль для Цесарки.
– Алеша приехал, здравствуй, здравствуй. Тебе, небось, пеклеванного? Свеженький, только что привезли. Ну, давай, что там у тебя завернуто в бумаге? В пакетике соль, да, Алеша, для Цесарки? Беги дальше, она уж тебя заждалась, ей уж доложили о твоем приезде. А ты здорово вытянулся за зиму, скоро будешь в брюках ходить, а? Большой уже, взрослый.
– Не знаю, спасибо, тетя Наташа, я к Цесарке.
Тетя Наташа любила пошутить, и Алеша это знал.
Гужевой цех фабрики, или конюшня, находился за углом, и Алеша спустя несколько минут стучал в его ворота. Ворота открыл незнакомый парень и, скептически осмотрев Алешу, сквозь зубы процедил:
– Дядя Петя, директорский пришел, пускать?
– Да ты что, Василий, – послышалось из глубины двора, – пускать, пускать. Это небось Алеша, мой приятель и друг Цесарки.
Затем появился дядя Петя, начальник гужевого цеха, коренастый, улыбчивый и, сразу видно, хороший человек.
– Здравствуйте, дядя Петя, я к вам и к Цесарке. Ох, как хочу ее видеть, бедную Цесарочку, и вас тоже. Я хотел бы приходить к ней каждый день, можно? – скороговоркой выпалил Алеша.
– Хорошо, Алеша, можно. Но давай хотя бы поздороваемся, год не виделись. Вытянулся ты и все такой же худой. Есть надо больше, Алеша.
– Знаю, дядя Петя, а у меня аппетита нет. Были бы кости, мясо нарастет. Мне пока десять с половиной лет.
– Нарастет, не сомневаюсь. Сейчас пойдем к Цесарке, она умная – узнает тебя. А ты, Василий, если меня нет на месте или я занят, содействуй Алеше, дай поводить по двору Цесарку и вообще внимание прояви, понял?
Когда они подходили к стойлу в глубине конюшни, Алеша шепотом позвал:
– Цесарочка, бедненькая, любимая.
– Алеша, не надо ее называть бедная да бедная. От этого ей не легче станет, а обиднее – вот, мол, какая я несчастная. Напоминать ей об этом не надо – она и так все знает. Надо ей привыкнуть к нынешнему состоянию, помочь, не охать вокруг нее, понял? Она-то умная, и мы должны себя вести с ней по-умному: бодро, весело и ласково. И тогда ей будет хорошо. Я понятно сказал, как с ней обращаться?
