7. Религиозно-опытный аргумент
Сначала небольшое отступление. «В 1790 году около французского города Жюллек упал метеорит. Мэр составил протокол об этом событии, который подписали 300 свидетелей, и послал а Парижскую Академию. Думаете академики тогда поблагодарили за помощь науке? Ничего подобного. Парижская Академия не только составила объемистый трактат «Об абсурдности падения камней с неба», но даже приняла специальное постановление по этому поводу. Многие музеи выбросили метеориты из коллекций, чтобы «не сделать музей посмешищем». А один из академиков Делюк заявил: «Если даже такой камень упадет у меня перед ногами, и я вынужден буду признать, что я его видел, я добавлю, что поверить в это я не могу». Другой академик Годен добавил, что «подобные факты лучше отрицать, чем опускаться до попыток объяснить их».
В чем дело? Почему почтенные академики объявили войну метеоритам? Согласно поверьям невежественных людей, камни с неба посылает Господь Бог. «Раз Бога нет — значит, не может быть и камней с неба», — постановили парижские академики.
Да, нелегкое дело — заставить поверить в новые факты, не укладывающиеся в сложившуюся систему убеждений…
Если проследить внимательно историю науки, то становится ясно, что вся она — история борьбы с преклонением перед очевидностью, которая всегда выступала от имени житейского здравого смысла. А ведь так называемый здравый смысл есть не что иное, как накопленный и обобщенный веками повседневный опыт людей. Казалось бы, идти против него бессмысленно, ведь он и только он — единственный критерий истины. Лишь с большим трудом люди начинают понимать, что их повседневный опыт вовсе не абсолютен, что он охватывает только некоторые поверхностные стороны событий и явлений, что житейский здравый смысл ограничен, что есть очень много неопровержимых фактов, не укладывающихся в незыблемые, казалось бы, самоочевидные истины» [80].
Религия, понимаемая как реальная живая связь человека с Богом, есть, по выражению отцов Церкви, «наука из наук». Таковой она является не только в смысле ее исключительной важности для человека, но и в силу ее естественного соответствия эмпирическим наукам, которые все основываются на опыте и им проверяются. Без подтверждения опытом самая блестящая мысль остается в естествознании не более как догадкой, гипотезой. «Вообще говоря, когда выводы науки расходятся с фактами, предпочтение отдается фактам (при условии, что факты еще и еще раз повторяются)»
