При всем примитивизме и неприглядности этой точки зрения, рассматривающей жизнь и нравственность чисто утилитарно, она у значительного числа разумных существ, даже, по-видимому, не согласных с таким пониманием жизни, является основной жизненной установкой. Причина понятна: «кожа» побеждает ум. Очевидно, что этот взгляд не только чисто волюнтаристски исключает «вертикальное» измерение человеческого сознания, в силу которого человек в поисках истины, в борьбе за правду нередко оставляет и богатство, и славу, и наслаждения, но в нем игнорируется и самая элементарная действительность этой жизни, прямо и непрерывно показывающая, на каком тончайшем волоске висит любое человеческое благополучие: всего один «не вовремя» лопнувший сосудик лишает человека во мгновение ока всех благ и наслаждений, самой жизни.
Не штык, так клык,
Не сугроб, так шквал
В бессмертье, что час — то поезд.
М. Цветаева.
Поэтому подлинное кредо этого понимания жизни: «Мы живем один раз, и после нас хоть потоп», — звучит как насмешка над разумом и смыслом, как «пир во время чумы», ибо человеку предлагается, по существу, не более как насладиться мигом полета… в пропасть (закрыв при этом покрепче глаза).
Вполне очевидна и другая ошибка этого взгляда. В любом человеческом обществе далеко не каждый поступок, который приносит наслаждение или пользу его совершившему, считается нравственным. Часто, напротив, он рассматривается как аморальный и противозаконный. И даже в самых «свободных» цивилизациях, дошедших, кажется, до предела моральной «освобожденности» человека, все же остается идея его нравственного достоинства и совершенства, состоящая, «как ни странно», в господстве личности над низменными инстинктами и чувственным эгоизмом. И во все времена нравственный закон давал себя знать в практической жизни народов, требуя часто от человека во имя «каких-то» высших идей и чувств не только отречения от удовольствий, но и жертвы самой жизнью, жертвы нередко прямо «вредной» с точки зрения общественной пользы.
Автономная гипотеза, в лице Канта, находит, что человек, как существо разумное и абсолютно свободное, сам устанавливает себе нравственный закон, который независим от каких-либо внешних по отношению к нравственности условий, интересов и целей. Кант тем самым утверждает такую самостоятельность личной совести, которая формулирует всеобщие и общеобязательные нравственные нормы исключительно по внутреннему убеждению. Этот нравственный принцип, которым должны руководствоваться все люди, Кант назвал категорическим императивом. Он имеет две взаимодополняющие формулировки. Первая: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» и другая формулировка: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству»
