— Пожалуйста, в пределах дозволенного...
Визит Пшеничкина меня удивил. Его буквально осаждали верящие в чудеса клиенты, и он сам выбирал для себя процессы, как правило, неординарные, сложные, представляющие профессиональный интерес и приносящие шумную известность. Дело же Вершиковой было рядовым, ничем не примечательным, явно не подходящим для мэтра его ранга.
— Когда планируете закончить расследование?
— Пока трудно сказать.
— Странно, — Пшеничкин потер переносицу. — Меня в таком пожарном порядке просили заняться защитой, что я думал — это вопрос дней...
— Кто просил? — поинтересовался я.
Пшеничкин замешкался с ответом.
— Надеюсь, никаких тайн я не выпытываю? Просто удивительно, что вы взялись за столь обычное дело!
Оценив намек на высокий профессиональный уровень, адвокат чуть заметно улыбнулся.
— Самое заурядное дело может оказаться необычным. А здесь необычно уже то, что мне позвонил завотделом горисполкома Чугунцов и попросил подключиться. Иначе, честно говоря, я бы не взялся. Работы очень много и вообще...
При чем здесь горисполком? Какое отношение Вершикова имеет к Чугунцову? Или он к ней? Полная чепуха... Ладно, потом, нельзя ломать строй «светской» беседы.
— А кто заключал соглашение, оплачивал защиту?
— Сразу после звонка пришел сотрудник горисполкома — Валерий Федорович. Сказал, что друг Вершиковой. Но скорей всего там нечто большее, чем дружба. — Пшеничкин засмеялся. — Следователь есть следователь. Я пришел задать вам несколько вопросов, а получается наоборот.
— Это случайность, — я сделал сконфуженный вид. — Не собирался у вас ничего выяснять.
— Но выяснили, — многозначительно сказал адвокат. — Что дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Впрочем, эти сложности не относятся к юридическим, а потому меня не интересуют.
Скажите лучше, почему вы тянете с окончанием следствия? Преступление налицо, надо только выяснить мотивы и дать оценку... По какой статье вы ее привлекаете?
— По сто третьей.
Пшеничкин поморщился.
— Вечная следовательская перестраховка. Там возможны только два варианта: неосторожность или превышение пределов необходимой обороны. Статья сто пятая — до двух лет, сто шестая — до трех. Обе статьи предусматривают возможность и менее строгих наказаний: исправительных работ, условного осуждения. Когда я изучу дело, станет ясным, какой из них придерживаться. Но то, что в действиях Вершиковой нет состава такого тяжкого преступления, как умышленное убийство, — очевидный факт! — Адвокат расстегнул толстую папку из натуральной кожи, извлек лист бумаги, осторожно положил на стол. — Поэтому прошу приобщить к делу ходатайство об изменении меры пресечения.
