— Да, кстати, совсем забыл!
Выбрав подходящий момент, Молоков хлопнул себя по высокому, с залысинами, лбу.
— Там, видно, Фролов чего-то недопонял, но он сказал, что ты не собираешься до конца месяца предъявлять обвинение Вершиковой...
— Посмотрим. — Не оценив дипломатической гибкости собеседника, я толкнул высокую, обитую новеньким дерматином дверь и уже в затемненном тамбуре сообразил, что даже не попрощался с Молоковым — настолько он озаботил меня своим сообщением.
Белов сидел, закопавшись в бумаги, и время от времени делал какие-то пометки большой синей ручкой.
— Дело Тряпицына, Павел Порфирьевич, — ответил я на его вопросительный взгляд.
— Хорошо, — Белов достал листок учета дел, находящихся в производстве следователей, и поставил птичку. — А что у вас с другими делами? Имейте в виду, по молкомбинату вскрылись новые факты, объем работы большой, надо расчищаться!
— Акимов и Гоценко — окончено, подошью, составлю обвинительное... Сейчас вот поступила экспертиза по Перову...
— Ну-ну, — оживился Белов. — И что там? Помню, он ссылался на плохой цемент.
— Причина катастрофы в несоблюдении технологии кладки. Качество цемента нормальное...
— Значит, его доводы опровергнуты... — Он задумчиво забарабанил пальцами по столу.
— Да, теперь надо решать...
— А что решать? Арестуйте — и под суд! — В голосе Белова появились резкие нотки.
— Арестовать?
— А чему вы удивляетесь? Преступление серьезное, повлекло тяжкие последствия!
— Да жалко... У него ребенок маленький. Нарушение правил строительных работ — неосторожность...
— Жа-а-лко, — протянул прокурор. — Вот эта наша жалость и приводит к уголовным делам. Его надо было давно с работы уволить, так нет, жалели! Старается, мол, и человек хороший. Так и взращивается безответственность и некомпетентность. Хороший человек — это не профессия. Расплодили «хороших людей»! И результаты налицо. А у погибшего, кстати, тоже дети, двое! Их вам не жалко? — Белов сделал короткую паузу и решительно рубанул ладонью воздух. — Предъявляйте обвинение и берите под стражу! Письменное указание давать нужно?
— Нет. — Шеф опять был кругом прав.
— Значит, с этим решено, до конца месяца пойдет в суд. — Белов сделал еще одну пометку. — А что с делом Вершиковой? Молоков жаловался, будто мудрите, отчетность им портите, раскрываемость снижаете...
Я знал, что Молоков не жалуется, но шеф любил обострять ситуации.
— ...Разве мало оснований для предъявления обвинения?
— Да вроде достаточно, — я пожал плечами. — Но с другой стороны — свидетели ничего не видели, прямых улик нет, сама Вершикова дает путаные показания. Иногда мне кажется... В общем, не похоже, чтобы она просто так, без причины совершила убийство.
