— Да, адмирал... И дача чудесная, знаете, такое уютное место, кругом лес, в общем — красота! Мы приезжали на день-два, человек по шесть, отдыхали. Музыка классная, вина хорошего выпьем, там запас марочного, импортного... Танцуем, в баньке паримся... Да, там и финская баня есть!
— Почему финская? — не выдержал я.
— А какая же? — Глазки удивленно раскрылись. Ей бы очки — в модной оправе с дымчатыми стеклами... Со временем додумается, не сама — так подскажут...
— Финская баня, хоть у Валерия спросите...
— Ну хорошо, продолжайте.
— Всегда все нормально, ни драк, ни скандалов. Валерка в этом отношении культурный... Да и остальное. Свой круг все же... Если бы Машка этого морячка не притащила, ничего бы и не было!
— Давайте по порядку.
Свидетельница поерзала на жестком протертом стуле, но вряд ли ей стало удобней.
— Одна пара поехать не смогла — у него какие-то дела, я с Валерой, да Машка Вершикова привела этого... морячка. И зачем он ей сдался! Только что плавает... Подумаешь, радость! Шмотки и так можно достать... Поужинали, музыку послушали, потанцевали. Все нормально. Я пошла наверх спать, а разбудила меня уже милиция. Оказывается — такое дело...
— Скажите, Марочникова, вы были сильно пьяны в тот вечер?
— Кто, я?! — Она посмотрела такими изумленными чистыми глазами, что мне должно было стать стыдно за допущенную бестактность. И, может, стало бы, если бы я не читал справку дежурного следователя, в которой черным по белому написано:
«Опросить Марочникову не представилось возможным ввиду того, что она находится в сильной степени опьянения».
— Кто, я?! — повторила она. — Да я вообще больше трех рюмок никогда не пью!
— Значит, это были вместительные рюмки, — я показал свидетельнице справку, и она мгновенно перестроилась:
— В этот вечер и правда немного перебрала. Знаете, коньяк на шампанское...
— А остальные?
— Да как вам сказать... Валерка выпил прилично, Машка тоже свою норму выбрала. А морячок — тот сачковал, пропускал часто и коньяка почти не пил. Говорил, ему с утра идти куда-то надо...
— О чем вы разговаривали?
— Сейчас разве вспомнишь? Обычный треп. Анекдоты, побасенки всякие...
— Не ссорились?
— Нет, что вы! Какие там ссоры! Все чинно-благородно.
— Чинно-благородно! Прямо тишь да гладь! Как же в столь благочинной компании могло произойти убийство?
— Ну уж убийство! Несчастный случай вышел... Может, баловались по пьянке, он и напоролся случайно?
— Вы Вершикову хорошо знаете?
— Да вроде... Подружками были! Развлекались вместе, то да се... Она баба компанейская, веселая. Но с вывертами. Никогда не знаешь, что выкинет. Бывает, сядет ни с того ни с сего в угол — все танцуют, а у нее глаза на мокром месте. Что у человека внутри — разве ж узнаешь? Чужая душа — потемки...
