В ту самую секунду, когда я выскочила из-за этого чертового поворота на Кропоткинскую улицу, слева буквально из ничего материализовалась черная «Волга» и, как мне показалось, стремительно прыгнула на меня. Отдам должное водителю, машина затормозила в полумиллиметре от края моих кед. Могло быть и хуже, конечно, причем намного, но я все равно не удержалась на ногах и брякнулась на сияющий лаком капот, пребольно ушибив голову, бок и, кажется, локоть.
Обе дверцы распахнулись одновременно, и два мужских голоса, как мне показалось, хором, заорали:
— Дура! Машина не целует, она давит! С ума сошла?
По-моему, вместо слова «целует» было использовано нечто более емкое и выразительное, за подробности не ручаюсь.
Следующим номером программы я обнаружила себя на заднем сидении этой самой дурацкой машины, причем сидевший рядом со мной человек в светлом костюме достаточно крепко обнимал меня за талию.
— Но-но, — сказала я как можно более грозно. — Мы едва знакомы, а вы уже допускаете такие фамильярности.
— Помолчите-ка, — негромко ответил мне человек, в голосе которого отчетливо слышалась привычка командовать. — Неизвестно, что вы там себе переломали. Сейчас поедем в травмпункт…
— Еще чего! — возмутилась я. — Высадите меня у ближайшего метро. А если некуда девать время, поинтересуйтесь лучше, не попортила ли я ваш лимузин. Так что вам — на станцию технического осмотра, а мне по делам. Разойдемся, как в море корабли…
Меня поджидали вожделенные тридцать рублей кровно заработанных денег, а я должна тратить время на какие-то пункты! Сами сумасшедшие, допустим, но зачем меня в свою компанию тащить?
— Дима, — продолжил мужчина, обращаясь к водителю, словно не слыша моих патетических воплей и остроумных замечаний. — Сейчас высадишь меня у Кутафьей башни и часа за два постарайся управиться. Отвезешь эту милую даму в травмпункт и убедишься, что с ней все в порядке. Потом вернешься за мной и доложишь ситуацию. Понадобится госпитализация — организуешь. Ну да не мне тебя учить. И никакие её возражения не слушай. Просто детский сад какой-то! Была бы моей дочерью, ей-богу, выпорол бы.
Дима молча кивнул, даже не повернув головы в мою сторону.
— Детей бить непедагогично, — назидательно заметила я, стараясь взять себя в руки.
На самом деле меня просто колотило от самого настоящего страха. Не хочу в больницу, терпеть не могу никаких больниц! Стоило сбегать от Белоконя, чтобы угодить под это черное четырехколесное чудище, под опеку молчаливого Димы, в руках которого и руль-то был практически незаметен. Да я лучше утоплюсь!
