Из глаз женщины капали слезы, поблескивающие в свете свечей. Она была даже не членом семьи, всего лишь домоправительницей; должно быть, он был по-настоящему добр к ней, если она так убивается.
– Доктор скоро будет, – попытался утешить ее я, – и даст ему что-нибудь обезболивающее.
– Он всю жизнь страдал, – ответила она, – да и я причинила ему немало беспокойства. Вот почему он боится смерти. Он грешен и знает, куда попадет.
Кем бы он ни был и что бы ни делал, такого старый священник не заслуживал. Никто такого не заслуживает. Он, без сомнения, был храбрым человеком. Храбрым или очень уж глупым. Когда домовой начал выкидывать свои трюки, священник попытался справиться с ним самостоятельно, используя обычные «орудия» служителя церкви: колокол, святую книгу и свечу. Однако тьму таким образом не одолеть. В большинстве случаев от всего этого нет никакого толку, поскольку домовой просто не обращает внимания на священника и его заклинания. В конце концов, чаще всего он уходит по собственной воле, а священнику достаются почет и уважение.
Однако на этот раз в Хоршоу завелся самый опасный тип домового из всех, с которыми нам приходится иметь дело. Обычно мы называем их потрошителями скота, поскольку чаще всего они питаются животными. Однако, попытавшись вмешаться, священник сам стал жертвой домового, и тот теперь превратился в настоящего потрошителя, попробовавшего вкус человеческой крови. Священнику еще повезло, что он вообще до сих пор оставался в живых.
Рядом с лежащим священником от подножия алтаря тянулась зигзагообразная трещина в три шага длиной. В самой широкой части она выглядела как глубокая расселина и шириной была почти в ладонь. Расколов пол, домовой схватил старого священника за ногу и по колено утащил ее вниз. Теперь, сидя там во тьме, порождение тьмы медленно высасывало из священника кровь, а вместе с ней и жизнь. Потрошитель похож на большую, толстую пиявку. Он старается, чтобы его жертва как можно дольше оставалась жива, – растягивает удовольствие.
То, что мне предстояло, требовалось сделать независимо от того, выживет священник или нет. Я в любом случае должен был связать домового. Теперь, напившись человеческой крови, он больше не будет довольствоваться домашним скотом.
– Спаси его, если сможешь, – сказал мне Ведьмак, когда я уже собрался уходить. – Однако твоя первая обязанность – разобраться с домовым. Это важнее всего.
Я занялся собственными приготовлениями.
