Это был единственный мужчина, который когда-либо ее волновал. Ей было невыносимо видеть, как он страдает. Только не он. Не властный самоуверенный Ферруччио.
Наклонившись вперед, она поочередно коснулась губами его плотно сжатых век, затем начала нежно поглаживать дрожащими ладонями его грудь, чтобы ослабить напряжение.
Его глаза открылись, и в следующую долю секунды окружающий мир перевернулся с ног на голову, а она лежала на спине, придавленная массивной глыбой. Ее горло было сдавлено, руки прижаты к матрацу. Немного придя в себя, она увидела над собой лицо Ферруччио, застывшее от ярости и потрясения. Он часто заморгал, тряхнул головой, после чего убрал руку, сжимавшую ее горло.
— Кларисса...
Она прокашлялась.
Похоже, ему показалось, что на него напали.
Как часто человек должен подвергаться нападениям, чтобы у него выработалась молниеносная реакция на угрозу?
Ее глаза словно закололо горячими иголками, и в следующую секунду из них брызнули слезы.
Он отпустил ее руки и, перекатившись на спину, провел ладонью по глазам.
— Perdonami... Боже мой, Кларисса, я думал, ты...
Она приподнялась на локтях.
— Что?
Он пробормотал что-то нечленораздельное, затем вздохнул.
— Ничего. Что ты здесь делаешь, Кларисса?
Прижавшись к нему, она почувствовала, как напряжены его мускулы. Ей хотелось успокоить его, дать ему понять, что он не одинок в борьбе с демонами, которые не оставляли его в покое.
— Я отправилась тебя искать, затем услышала твои стоны и вошла. Тебе снился кошмар, и я захотела тебе помочь. — Дрожащей рукой она взяла его за руку. — И все еще хочу.
В его глазах промелькнуло подозрение, но ему на смену тут же пришли другие чувства. Те, на которые она прежде считала его неспособным. Облегчение, благодарность, стыд.
Взяв ее руку, он прижал ее к своей груди и судорожно вздохнул.
— Dio Santo, Кларисса... я мог сделать тебе больно.
Ей было невыносимо смотреть, как он корит себя. Свободной рукой она погладила его лоб.
— Но не сделал. Напротив, мне было очень приятно ощущать себя невесомой как пушинка.
Его красиво очерченные губы слегка изогнулись.
— Мне жаль, что так вышло. Очнувшись, я не сразу понял, что весь этот кошмар уже далеко в прошлом и больше никогда не повторится.
Сев по-турецки, Кларисса спросила:
— Не хочешь со мной об этом поговорить?
Ферруччио отвел взгляд, затем, немного поколебавшись, кивнул.
— В моей жизни были тяжелые испытания. Иногда они возвращаются во сне. Я не знаю, по какой причине. С тех пор как я боролся за выживание на городских улицах, прошло уже много времени. Воспоминания стали обрывистыми и расплывчатыми.
