Но, невзирая на свое поверхностное и циничное отношение к жизни, Калеб притягивал ее не только чудесной фигурой и правильными чертами лица. Он всегда был остроумен, проницателен, а теперь еще и горечь сокровенных разочарований, которая неизменно сквозила во всех его высказываниях, задевала ее за живое, находя отклик.
Ава подтянула ноги к груди и крепко обхватила их руками, уткнувшись подбородком в колени. Она принялась фантазировать, чего не делала даже в детстве. Она глупела с каждой минутой и, отлично сознавая это, не могла отказать себе в удовольствии побыть со своей мечтой наедине.
Было воскресное утро, когда Калеб, покинув свое авто, небрежно хлопнул дверцей и устремился к парадному входу в дом семейства Хэллибертон.
— Калеб, дорогой! — эмоционально, как, собственно, и всегда, всплеснув руками, встретила его Рейчел, некоронованная королева этого дома, нежно обожаемая мамочка Авы и Дамиена.
Калеб хмуро кивнул и принудил себя улыбнуться. Восемь утра — неподходящее время для светских любезностей, во всяком случае, для него, но только не для ранних пташек, какими были все Хэллибертоны.
— Странно видеть тебя в такой час. Надеюсь, с твоими родителями все в порядке? — встревоженно заверещала миссис Хэллибертон, которую очень молодили возобновившиеся отношения с мужем.
Всех это умиляло, только не скептически настроенного Калеба.
— Родители в порядке, не беспокойтесь, Рейчел, — утешил он экзальтированную женщину.
Хотя ей, как и его матери, было около шестидесяти, но вела она себя всегда как юная девушка и выглядела весьма свежо.
— Я не знала, что Дамиен тебя сегодня ждет, — осторожно осведомилась о цели его столь раннего визита миссис Хэллибертон.
— Я здесь не как шафер вашего сына, Рейчел, — сухо проговорил Калеб, сознавая, что подобный тон неуместен. — Кстати, — намеренно тянул он, — Дамиен со своей молодой супругой уже распаковали подарки? Хотелось бы знать, каков улов?
— О, все просто замечательно! Ребята в восторге! — тотчас оживилась она, забыв все вопросы и недоумения, и бесшумно впорхнула в гостиную на мысочках своих белоснежных теннисных туфель.
— Очень рад...
Калеб вошел в гостиную вслед за хозяйкой. Бодрый Ральф Хэллибертон был занят свежими утренними газетами, попивая очередную чашку кофе.
— Здравствуй, Калеб, — отчеканил он, словно и не удивившись его появлению.
— Доброе утро, Ральф, — отозвался гость и сел в кресло напротив хозяина дома, на которое ему привычно указали беглым жестом.
