Огоньки в ночи | страница 19



— Я приехала этим утром и толком даже не успела ни с кем поговорить. Мне бы очень хотелось избежать шумливой и бестолковой толкотни.

— Насколько я помню, ты всегда была замкнутой и застенчивой девушкой. Тем удивительнее было увидеть тебя в новом образе, — заметил Калеб.

— Я много работала над собой, поскольку мой характер не очень-то помогал делу. Пришлось пожертвовать любовью к тишине в пользу плодотворного общения. Но в глубине души я все та же домоседка, — уверила его Ава.

— Домоседка, которая с легкостью превращается в королеву бала. Такое умение дорогого стоит! — изрек опытный светский лев. — А что же ты приехала без профессора, о котором Дамиен как-то упомянул, назвав твоим избранником? Или ты оставила его в отеле — томиться в ожидании твоего возвращения?

— Избранник — это громко сказано, — усмехнулась Ава. — А вот то обстоятельство, что на твоей руке не висит обворожительная блондинка, кажется мне куда как интригующим. Или ты стал аскетом?

— Нет, аскетом я не стал. Скорее, наоборот. Одной блондинки для меня маловато, а на то, чтобы укомплектовать гарем, времени не хватило. Как понимаешь, обязанности шафера требуют определенных жертв.

— Как забавно, что у тебя на все находится отговорка, — отметила молодая женщина. — В этом ты нисколько не переменился. Как, собственно, и в своей любви к восторженному женскому обществу, до которого ты, как поговаривают, стал еще большим охотником.

— И кто же такое поговаривает? — рассмеявшись, осведомился весьма польщенный Калеб.

— Угадай!

— Твой братец? — резонно предположил он.

— Верно, Дамиен, — охотно подтвердила она.

— Насколько я понимаю, ты склонна ему верить.

— Разумеется... Так это правда или ложь? — настойчиво и вместе с тем шутливо выспрашивала Ава.

— По поводу моей любви к восторженному женскому обществу — это чистая правда. Как и моя любовь к восторженному обществу вообще. Я предпочитаю, чтобы мною восхищались, превозносили меня, идеализировали. И — странное дело — терпеть не могу, когда начинают критиковать, порицать, развенчивать, — шутливо отозвался мужчина.

— Не увиливай. Я спросила тебя не об этом. Я хотела знать, ищешь ли ты женского внимания? Волочишься ли?

— Волочусь ли? Откуда этот термин, дорогая моя? В пятидесятых годах прошлого века такое выражение имело бы смысл, но не теперь.

— А как же говорят теперь? Просвети, пожалуйста.

— Гм... — задумался Калеб. — Полагаю, следует говорить: увиваться, ухлестывать, домогаться...