4. Мир божественный - исток национального.
Сверхъестественная, духовная, священная сущность мира в полной мере никогда не постижима, но она свидетельствует о себе в предметах и явлениях вещественной действительности. "Всякое бытие - это творение, а творению предшествует дух, о котором оно свидетельствует",- писал Манн в своей философско-психологической трилогии "Иосиф и его братья". Именно эти свидетельства, проявления священного в мирском пространстве Мирча Элиаде называл иерофаниями. Следуя его доктрине и согласным с ней тезисам другого не менее выдающегося французского мистика Эдуарда Шюре, можно сказать больше: сам вещественный мир - это свидетельство божественного творчества и божественной воли. Нужно только уметь эти свидетельства видеть и толковать. "Для людей, обладающих религиозным опытом,- пишет Элиаде,- вся Природа способна проявляться как космическое священное пространство. Космос, во всей его полноте, предстает как иерофания".
Это отнюдь не отрицание современного научного или даже попросту обывательского мировоззрения. И это не попытка противопоставить друг другу нуминозное и материальное, мирское. Наилучшим ответом здесь станет цитата из книги Шюре "Великие Посвящённые": "Смотреть на мир с точки зрения физической и духовной не значит рассматривать различные объекты, это значит смотреть на мир с двух противоположных сторон".
Столь же относительно и противопоставление, соответственно, научного и религиозного взглядов. Само это противопоставление - результат всё той же деградации духовной чуткости. Современная наука параллельна религиозному мышлению, она ни отрицает, ни защищает его. Меж тем она произошла как раз из религии и именно ей обязана своим существованием. В древности религиозные храмы были колыбелью и цитаделью всех научных знаний. В одной из своих функций обращение к сверхъестественному есть призыв к помощи человеку в его земных делах. Именно религиозные вопросы породили и стимулировали научные изыскания и открытия; даже такие изобретения, как порох или компас - лишь побочный результат неудачных религиозных поисков. Сегодняшняя наука - это лишённый сердцевины отголосок герметической мудрости древних религиозных культов. Будучи не более чем разрозненным скоплением фактов, она до бесконечности дробит мир на части, анализирует и препарирует его. Завороженный обилием фактических деталей, человек всё чаще забывает, что наука ровным счётом ничего не знает о природе самого мира в целом, ни о причине, ни об источнике, ни о цели, ни о смысле его существования. Уместно привести здесь слова немецкого психолога и философа-экзистенциалиста Карла Ясперса "Целое нельзя познать, исходя только из составляющих его элементов: либо мы теряемся в бесконечных усложнениях, либо целое оказывается чем-то большим, нежели простая сумма частей".
