После того как золотистую рожь и ячмень фурами свезли в житницы, прибыли вскорости и другие фуры — с сундуками и высокими ящиками, скрывающими те вещи, с которыми полковник собирался въехать в уже готовую часть дома. Как только вещи разобрали, вынули из хранилищ и расставили по местам, полковник пожелал пройтись со мной по всей анфиладе.
Дом полковника, в противоположность моему дому, — одноэтажный, жилая его часть лишь на несколько ступенек вознесена над землей; под ней расположены кладовые для припасов и овощей, а также и другие холодники, чьи решетчатые оконца глядят прямо на песчаную аллею сада. Через весь дом тянется коридор: с одной стороны он примыкает к стеклянной стене большого зимнего сада, уже сейчас уставленного кое-какими растениями. Во второй стене коридора двери открываются в жилые покои, одна дверь ведет в комнаты полковника, другая — в Маргаритины апартаменты. Между ними — помещение для библиотеки, через которое из покоев полковника можно пройти на Маргаритину половину. Одним концом, рядом с Маргаритиной дверью, коридор упирается в просторную залу с целой галереей больших окон, это помещение тоже предназначено служить зимним садом. Противоположный конец коридора ведет в три еще не готовых покоя. От обоих его концов отходят наискосок два боковых флигеля, в одном — людские, кухня и другие подсобные помещения, в другом — конюшня и каретник. Сараи стоят глубже, в дубраве, а рядом строят скотный двор.
Показав мне свою обитель, полковник повел меня на Маргаритину половину. Тут сразу же заявила о себе женская опрятность: на широком пороге между капитальной стеной и дверной рамой лежала желтая тростниковая циновка искусного плетения в тон комнате. Об нее вытирали ноги. Полковник постучался, послышалось: «Входите!» Когда мы вошли, Маргарита стояла посреди комнаты и критически ее оглядывала, видимо, спрашивая себя, не надо ли что еще изменить или переставить. По дороге попалась нам горничная, уносившая какие-то вещи. Комната блистала чистотой, нигде ни пятнышка, ни соринки, мебель стояла в безукоризненном порядке. Я невольно загляделся на хозяйку: ее каштановые волосы так красиво обрамляли юную головку, а глаза глядели так светло и ясно, что вся она была под стать своим владениям. От этой девушки веяло здоровьем, казалось, здесь нет доступа болезни. Ища нашего совета, она пояснила нам, почему все расставила так, а не иначе. И когда мы единодушно одобрили ее вкус и выбор, сказала с сомнением, что время покажет: она будет каждый день присматриваться к убранству комнат и, если что не так, постарается это исправить. Мы осмотрели и ее спальню. За задернутым пологом стояла ее кроватка. На ночном столике бросалось в глаза распятие искусной работы. У противоположной стены стоял шкаф с книгами в изящных переплетах, а рядом — стол для чтения и письма. Обратно пошли мы через библиотеку. Здесь еще не было книг, и на нас глядели пустые полки.
