Когда она возвращалась из мансарды, внизу послышался голос советницы:
— Бедные цветы! — сказала она жалобно.
— Ты поставила меня в неловкое положение, Адель, — ответил мужской голос, — ты ведь знаешь, что я терпеть не могу подобных встреч!
Это был тот же холодный голос, который произвел когда-то такое неизгладимое впечатление на маленькую Фею. Фелисита перегнулась через перила и посмотрела вниз. Иоганн медленно спускался с лестницы, ведя за руку маленькую Анну. Представители науки всегда казались молодой девушке окруженными ореолом величия и благородства, но профессор Гельвиг был не таков. В его плотной и крепкой фигуре, в его угловатых движениях было что-то упрямое и суровое. Можно было подумать, что эта шея никогда не сгибалась для поклона. Выражение некрасивого лица не стало доброжелательнее. Но в его непривлекательной наружности все же заключалось что-то значительное.
Он наклонился к девочке, которая с трудом спускалась с лестницы, и взял ее на руки.
— Поди сюда, дитя, твои бедные ножки еще не могут ходить, — сказал он удивительно кротко.
«Он ведь говорит не с ребенком комедианта», — подумала Фелисита, и ее сердце наполнилось горечью.
Утро оказалось шумным в тихом доме Гельвигов. Звонок у дверей звенел не переставая. И в этом маленьком городке, как и везде, находилось много людей, стремившихся к тому, чтобы и их будничные лица озарило сияние славы, не думая о том, что это сияние неумолимо озарило бы и их жалкое «я». Фелисита очень обрадовалась этим визитам. Хотя она страстно ждала решения Иоганна, но боялась первого столкновения и чувствовала, что она еще недостаточно приготовилась к борьбе. После обеда Генрих пришел на кухню, внимательно посмотрел на платье Фелиситы и неуверенно сказал:
— У тебя коса немного распустилась, Феечка, заколи ее хорошенько и иди в комнату покойного господина — они там... Ну, зачем так пугаться? Ты так побледнела... Смелее, Феечка...
Фелисита отворила дверь и тихо вошла в комнату. Точь-в-точь как девять лет тому назад, госпожа Гельвиг по-прежнему сидела в кресле у окна. Рядом с ней, спиной к дверям, заложив руки за спину, стоял Иоганн.
Фелисита не без основания опасалась этой первой встречи. Взглянув на Иоганна, она почувствовала, что ею овладевают ненависть и злоба, а между тем самообладание было ей необходимо в этот решающий момент.
— Вот и Каролина, — сказала госпожа Гельвиг.
Профессор обернулся, и на его лице отразилось крайнее изумление. Гордо выпрямившись, хотя и не поднимая глаз, перед ним стояла не своевольная девочка, дитя комедианта, а взрослая девушка. Он подошел к ней и сделал движение правой рукой — может быть, он хотел поздороваться с ней, как с Генрихом. Ее сердце вздрогнуло при этой мысли, руки крепко прижались к телу, и она бросила холодный взгляд на стоявшего перед ней человека. В это время в дверь постучались, и появилось нежное, улыбающееся личико советницы.
