Знаете, что в этом самое скверное?
Гарибальди покачал головой.
— Самое скверное, — продолжил Вир, — в том, что если бы у меня все было бы отлично…, то подобное состояние оказалось бы для меня настолько непривычным, что я, возможно, дико перепугался бы и не знал, как поступить. Вы ведь понимаете, о чем я говорю?
— Да. Полагаю, что понимаю. Вы просто боитесь расслабиться.
Но Вир покачал головой.
— Нет. Это вовсе не так. Я не боюсь. Просто я забыл, как это делается.
— Вир, — медленно произнес Гарибальди, — учитывая то, что здесь произошло …и то, что продолжает происходить на Приме Центавра… возможно, это то самое добро, которого не бывает без худа.
— Тогда, должно быть, это чересчур хитрое добро, — сказал Вир.
Джон Шеридан, увидев вошедшего в кабинет Вира, поднялся из-за стола. На президенте был обычный темный костюм. Он пригладил аккуратно подстриженную, тронутую сединой бородку и задумчиво посмотрел на Вира. Вир пытался прочитать на его лице, зачем он понадобился, но Шеридан был слишком опытен, чтобы позволить собеседнику хоть что-то понять по выражению своего лица. Шеридан уже почти год был президентом, а за те четыре года, что Вир был с ним знаком, ему никогда не доводилось видеть, чтобы этот человек преждевременно открывал свои карты.
— Вир, рад вас видеть, — сказал он, протягивая руку. — Полагаю, что ваша поездка на Приму Центавра обошлась без приключений?
— О, да. Это было прекрасное космическое путешествие. Нечего даже вспомнить.
Он крепко пожал руку Шеридана. Это была одна из многочисленных земных традиций, к которым он уже привык. Он отчетливо помнил, как впервые прибыл на.
Вавилон 5: тогда он так нервничал, что его руки были прямо-таки мокрыми от пота.
Вир до сих пор помнил выражение лица Синклера, тогдашнего командира станции, как он старался сохранить подобающие ситуации манеры, одновременно незаметно пытаясь вытереть свою мокрую руку о штаны. Что же касается Лондо, ну… Лондо был слишком поражен, его хватило лишь на то, чтобы послать Вира куда подальше.
За минувшие годы он прошел долгий путь наверх. Но, в какой-то мере, всегда чувствовал себя так же неловко.
— Хорошо, хорошо, — Шеридан быстро постучал пальцами по столу. — Ну…, полагаю, что у вас много дел…
— На самом деле, нет. Так как я только что вернулся, у меня пока никаких назначенных дел.
Вир просто старался услужить, но по выражению лица Шеридана он понял, что президент вовсе не рад это слышать. Он запоздало понял, что это была просто дань вежливости, предлог для того, чтобы перейти к делу.
