– О вас многое болтают в деревне, Симон, – сказал он. – Послушайте совета друга: держитесь подальше от девицы из сторожки садовника. Поверьте, я говорю не без основания.
Ничего большего я не мог от него добиться и ушел более рассерженный, чем после ссоры с его дочерью. Конечно, по особенности, свойственной мужской природе, я немедленно направился к сторожке садовника: единственное оружие обиженного поклонника было у меня под рукою, и я хотел воспользоваться им. На пороге сторожки сидел мой друг пастор и мирно беседовал с Сидарией.
– Это – верно, – произнес он, – но я думаю, что вы это слишком рано узнали.
– Есть такие школы, где подобные вещи узнаются рано, – заметила она, как мне показалось, с оттенком горечи.
– Бог с ними, с этими школами! – отозвался пастор.
– О каких уроках идет речь? – спросил я, подходя ближе.
Никто мне не ответил. Пастор, положив руки на ручку своей трости, начал ни с того ни с сего рассказывать Сидарии о предсказании старухи Бетти, что случалось с ним нередко, если я был поблизости. Сидария слушала внимательно, слегка улыбаясь.
– Странное пророчество! – закончил пастор. – Только время покажет, насколько оно верно.
Девушка посмотрела на меня как будто с новым интересом: такие истории всегда действуют на воображение.
– Не знаю, насколько предсказание верно, – заметила она, – но для этого мистеру Дэлу надо прежде всего познакомиться с королем.
– Верно, – воскликнул пастор, – все основано на этом. Не может же Симон разделять любовь короля, знать его тайны и пить из его чаши, сидя постоянно здесь, в деревне.
– Что же, мне ехать в Лондон? – спросил я. – Зачем? И там у меня нет таких друзей, которые доставили бы мне возможность приблизиться к его величеству.
Пастор печально поник головою: он знал, что таких друзей у меня действительно не было, да и сам-то король не особенно дорожил своими друзьями, даже теми, что были поважнее моего доброго отца, поплатившегося за свою преданность ему всем состоянием.
– Будем ждать, – решил пастор. – Время покажет, может быть, найдется и такой друг.
Сидария призадумалась, а потом, улыбнувшись, сказала:
– Скоро у вас будет друг в Лондоне.
– Она мне – вовсе не друг, – возразил я, думая о Барбаре.
– Я говорю не о ней, – лукаво подмигнула мне девушка. – Ведь и я еду в Лондон.
Я улыбнулся, зная, что едва ли она может быть для меня таким влиятельным другом, чтобы открыть дорогу ко двору. В ответ она засмеялась и так посмотрела на меня, что я не заметил, как простился с нами и ушел пастор, и спросил:
