Кто-то отважился почтительно возразить господину генералу, другие, напротив, спешили согласиться. Князь Шаховской вертел головой, позабыв, похоже, о первопричине сего беспокойства.
– Ну, спасибо, Фёдор Сигизмундыч, выручил, – шепнул Сажнев негаданному спасителю. – Не ожидал, что сумеешь.
– Не стоит, Григорий Пантелеевич, вот уж тебе не стоит, – рассмеялся Росский. – При Орлове не только воинские науки превзойдёшь, но и… паркетные. О другом давай потолкуем…
– Что ж и не потолковать, – с готовностью кивнул Сажнев. – Скажи вот, как на духу, что про фон Пламмета думаешь?
– Что думаю? – протянул гвардионец. – Кто там говорил – полковник Лепелев, по-моему? – не из воздусей же он тут соткался, значит, ждут нас и начали ждать ещё до Манифеста, иначе б не поспели старого волка из Испании вытащить. Ну да то уже не наше с тобой дело, нам бы тут не оплошать. Нападать, конечно, пруссак не рискнёт, это и впрямь всеобщая война. Такого после Буонапарте всё ещё как огня боятся. А вот ежели перейдём Млаву, тут фон Пламмет будет в своём праве. По Брюссельскому арбитражу Пруссия имеет право защищать Ливонию и может прислать для этого сколько угодно войск, а не только те две дивизии, что после… событий известных герцог Ливонский выклянчил. Тогда, боюсь, горячо будет. Пруссия недалека, в Кралевце сильные гарнизоны и флот такоже; подкрепления перебросить недолго, а потом и из самого фатерлянда подтянутся.
Сажнев кивнул.
– Вот и я думаю – не дерзнут. Но караулы всё равно утроил. Батальон наготове, вот только стоим мы в лесу одни-одинёшеньки. Хоть чем бы подпереть, хоть бы орудий пару!
– Если вестовые вовремя успеют по такой распутице, должны к тебе и пушки подоспеть.
– Вот толкуем мы с тобой, что пруссаки первыми ни за что не ударят, а у меня другое на уме. Как бы не припозднились те вестовые… – вздохнул Сажнев и, поставив пустую кружку, протянул гвардионцу широченную ладонь. – Пойду я, пожалуй, Фёдор Сигизмундович, пока обо мне не вспомнили.
И верно – ассамблея шла своим чередом, денщики и ординарцы принялись откупоривать бутылки, на командира югорцев никто не смотрел, разве что посрамлённый Ломинадзев время от времени метал злобные взоры из-под сросшихся чёрных бровей.
– Я тоже не задержусь, – Росский проводил взглядом очередного вестового, – мои гвардионцы отстали, в Заячьих Ушах сейчас. Эй, Фаддей! – окликнул он денщика.
– Тогда милости прошу к нам, – ухмыльнулся Сажнев. – Скучно не будет, обещаю, Фёдор Сигизмундович. Тем более что сам видишь, какие здесь порядки. Где кто – не разобрать, кто за что отвечает – и подавно.
