— Тут они ошибаются, — подумал я. — Поскольку фотографии, как известно, не лгут, значит, лжет надпись. Здесь должно бы стоять: «Министра доставили на допрос» или «Министр на месте преступления».
Ничего более вразумительного на первой странице не поместилось, а за дальнейшей информацией читатель отсылался на страницы 6, 7, 8, 9, 10 и 11 и еще к развороту в середине газеты. Невероятно, но факт: даже худенькую старую Беату им удалось размазать на целых восемь страниц. Мельком просмотрев интересующие меня материалы, я тут же твердо решил, что убить себя не дам ни за что.
Я развернул газету посередине, и она треснула, как гнилой апельсин. На одном из снимков за спиной Министра смутно просматривалась моя собственная фигура. Едва различимая на грязно-сером крупнозернистом фоне, более всего она походила на некий мрачный гибрид серого кардинала с бывшим шефом русской полиции Берия.
В поисках раздела с более-менее связным текстом я нервно перелистал газету назад. На странице десятой давался полный отчет о пресс-конференции Бенни Петтерсона. На фото, иллюстрирующем материал, Бенни восседал в центре составленного в саду белого садового гарнитура, а перед ним, как народ перед балконом диктатора, толпились газетчики и женщины.
«...На вопрос, разрабатывает ли полиция какие-то определенные версии убийства, полицейский комиссар Петтерсон ответил, что очень многое указывает на причастность к убийству лица из круга знакомых убитой на острове.
— Не подозреваете ли вы кого-нибудь конкретно?
— Вопрос о задержании пока не стоит.
— Правда ли, что у Министра нет алиби?
— Он утверждает, что с 8 до 9 часов вечера находился в расположенном на территории его дачи наружном туалете.
— Вы верите его показаниям?
— А вы?
— Есть ли надежда, что полиция в ближайшее время докопается до истины?
— Дорогие дамы и господа, как бы глубоко не пришлось копать, мы покажем работу самого высокого класса. Я лично нацелен только на успех!»
Министр оторвался от чтения газеты.
— Интересно, что думает по этому поводу премьер? Нужно позвонить в Харпсунд! —. и по лицу его побежали незнакомые мне прежде морщинки озабоченности, сразу состарившие Министра до его настоящего возраста. —Провожая нас в отпуск, он напутствовал, чтобы мы ни в коем случае не ввязывались в истории, которые могли бы повредить нам на выборах. Чтобы мы не попадали в дорожные происшествия и прочее. Об убийствах правда он ничего не говорил. Наверное, это просто не пришло ему в голову.
