Она сделала паузу и тряхнула головой со смехом, который следовало бы назвать фривольно-вызывающим. Смех ее, однако, оставил меня безразличным: нахохлившись, я сидел над своим стаканом алого сока и безучастно наблюдал, как Министр энергично протестовал, опровергая ее последние слова, и хорошо поставленным голосом, хотя и довольно бессвязно, стал вдруг припоминать другие случаи, свидетельствовавшие в пользу уникальной гибкости хозяйки дома.
Понемногу, однако, как вода в пору отлива, воспоминания убывали. Министр допил стакан до дна и поднялся.
— Кстати, о тени в саду Беаты. Вы распознали, кто это был? И на кого тень похожа больше — на мужчину или на женщину? Высокого роста или низкого?
На загорелом лбу нашей собеседницы появились морщинки озабоченности.
— Нет, я не помню. Там было темно, и я не очень хорошо видела. Не видела ничего определенного. Это была... просто тень.
На этот раз в ее круглых голубых глазах промелькнула новая искра.
Внезапное предчувствие опасности?
— Ты думаешь, она способна на это? — спросил Министр, когда мы снова оказались на тропинке.
— Способна на что?
— Естественно, на убийство Беаты!
Все мои усилия представить себе Еву Идберг в роли хладнокровного убийцы окончились безрезультатно, о чем я и объявил ему.
Но Министр не сдавался и продолжал:
— Она вполне могла убить Беату примерно в восемь — согласно показаниям судебного врача, Беата умерла в промежутке от без четверти восемь до без четверти девять, — а потом успела бы добежать до дома, чтобы спокойно ожидать там Кристера Хаммарстрема.
— А темная фигура, выскользнувшая из дома? Кому принадлежит она, если не убийце?
— Боже мой, да кому угодно, кто проходил мимо, а теперь боится сказать об этом. Может быть, Барбру. А может, какому-нибудь мальчишке, воровавшему в саду яблоки.
— Кроме того, умеет ли Ева Идберг обращаться с ружьем?
— Умеет. Мы все участвуем в соревновании по стрельбе, которое каждый год устраивает Хюго Маттсон. Естественно, все, кроме Маргареты.
— Логично. Во всем, кроме одной детали. Конечно, самой пустяковой, ничтожной детали. Зачем понадобилось Еве убивать Беату?
Министр нахмурился.
— Да, деталь, конечно, немаловажная. Если они действительно, как она сказала, почти не знакомы друг с другом. История с письмом, во всяком случае, странная. — Министр задумался. — Как могла старая и, можно сказать, нелюдимая Беата пригласить к себе почти незнакомого ей человека, к тому же пригласить так поздно — в девять вечера! Без всяких видимых причин. Нет, наличие письма указывает, что между ними существовали какие-то отношения. Письмо, возможно, содержало в себе угрозу или своего рода предупреждение. Может, поэтому она решила разделаться с его отправителем?
