Но Рэнд неожиданно отдернул руку, словно обжегшись. Он быстро повернул голову в сторону фотографии погибших брата с женой и… Томми. Элис молча наблюдала, как на лицо Рэнда, словно черная туча, набежала тень.
Элис тут же поняла, что он вспомнил о детективе, нанятом, чтобы следить за каждым его шагом.
— Уже очень поздно, — сказал Рэнд. — Постарайтесь немного поспать.
Элис кивнула. Что ж, по крайней мере, они понимали друг друга. Это помогало перенести напряжение, оставшееся от взаимного желания, которое так и не нашло выхода. Элис молча смотрела, как Рэнд выходит из комнаты и медленно закрывает за собой дверь. Она чувствовала себя так, словно оторвали и унесли какую-то часть ее самой.
Элис уронила соломенную сумку прямо там, где стояла, сделала шаг назад и тяжело опустилась на край кровати. И она еще пыталась убедить себя, что приехала на Мауи по делу! Но прикосновения Рэнда — всего несколько секунд назад — не имели ничего общего с ее делом. И уж конечно не имели никакого отношения к ее заданию те чувства, которые разбудили в ней прикосновения Рэнда.
Теперь, когда на карту были поставлены чайница и амулет со стрекозой, в жизни Элис появилось столько сложностей, что казалось, они оплетают ее подобно паутине. Растущее с каждой минутой влечение к Рэнду — человеку, которого она едва знала, хотя иногда ей казалось, что они знакомы всю жизнь, — только осложняло ситуацию.
Широко раскинув руки, Элис с тяжелым вздохом опустилась на матрац. Она решила еще раз обдумать ситуацию. Итак, найден амулет со стрекозой. Награда принадлежит не только ей, но и Томми. Почему бы ей не позвонить и не сказать им, чтобы больше не рассчитывали использовать ее как приманку?
Потом она могла бы связаться с Конрадом и сказать ему, что, если чайница Токугавы Шогана так много для него значит, он может прилететь на Гавайи и сам выманивать у Рэнда эту лаковую коробочку. А затем ей надо будет исчезнуть из жизни Рэнда, прежде чем возникнут проблемы, из-за которых он может потерять Томми. Рано или поздно они обязательно возникнут благодаря детективу, нанятому Элейн Филдинг. Элис вдруг охватила слабость. Она закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось сейчас уткнуться носом в мягкий плед и выплакать все свое смятение и отчаяние. Но она не имела права поддаваться подобным эмоциям, точно также, как не могла порвать ни одно из соглашений, в которые успела вступить. Ведь Конрад, как, впрочем, и японцы, рассчитывал на ее помощь. Как ни бесила ее эта мысль, Элис чувствовала, что обязана выполнить до конца свои обязательства в отношении этих людей.
