— И закон как-то препятствует сделать ремонт и заменить сгнившие доски на новые?
Комментарий, который сам Тео считал вполне невинным, подействовал на Бет как красная тряпка на быка. Она одарила его взглядом, который обычно приберегают для чего-нибудь маленького и отвратительного, ползущего по столу.
— Ты просто не понимаешь, да?
На самом деле Тео был прав, и это только сильнее злило Бет. Неужели он думает, что ей приятно видеть дом, который она любит всем сердцем, в таком запустении? Он вообще представляет, сколько она платит за одно только электричество?
Она смотрела на него, такого уверенного в себе, сильного, красивого, и тысячи язвительных реплик вились в ее голове. Она открыла рот, чтобы произнести одну из них, но замерла.
«Что же я делаю?»
Она злилась на Тео, но только за то, что он был добр к ней. К ее щекам прилила краска стыда.
Почему она до сих пор сражается за этот дом? Когда оставался хотя бы крошечный шанс, что бабушка вернется сюда, это было понятно, но сейчас ее больше нет. Бабушка больше никогда не войдет сюда, а значит, нет нужды бороться за это место, ведь это всего лишь здание, груда старых досок и кирпичей. Теперь вопрос, терзавший ее последние месяцы, звучал не как «продаст ли она дом?», а как «когда она это сделает?».
— Пойми меня, пожалуйста, правильно. Сейчас больше всего я хочу побыть одна.
Несколько мгновений Тео колебался, но затем кивнул, безмолвно поднялся и вышел. Зияющая пустота, оставшаяся после его ухода в груди Бет, кричала о том, что на самом деле она хотела, чтобы он остался с ней.
* * *
Но Тео ушел недалеко. Подойдя к машине, он вспомнил, что оставил связку ключей на обеденном столе. Вернувшись к двери, он поднял руку, чтобы постучать, и только сейчас заметил, что замок на ней безнадежно сломан. Тео застонал, глядя на чуть поскрипывающую на петлях дверь. И Бет каждую ночь оставалась одна в доме, открытом для любого грабителя, посчитавшего ее легкой добычей. В его голове пронеслась вереница кошмарных картин. Первым делом, добравшись до офиса, он пошлет сюда ремонтника, чтобы он починил замок, а еще лучше поставил новую дверь.
Уже в коридоре он услышал тихое всхлипывание. Бет сидела на полу и горько плакала, прижимая к груди зеленую шерстяную кофту. Сейчас она казалась такой маленькой и хрупкой, что у Тео сжалось сердце от переполнявшей его жалости.
Почувствовав его взгляд, Бет подняла на него заплаканные глаза и провела рукой по лицу, вытирая слезы, но это было совершенно бесполезно, так как их поток не останавливался. Поднявшись, она положила кофту на стол.
