Мне трудно говорить на публике, куда легче было вещать в «Георгии и драконе» для одного Якоба. Но я нашел в толпе вдохновенное лицо и стал ориентироваться на него. Молодое лицо. Наверное, один из друзей Якоба.
— Я читал Кира Глориса, — сказал молодой человек. — Очень хорошо. Как откровение. Это правда Эммануил?
Я таинственно улыбнулся.
— Кто бы он ни был — книга лишь бледное отражение его самого. Она вас впечатлила? Умножьте это на тысячу, и вы увидите только бледную тень Господа.
Все замолчали. Я взглянул на Марка. Он допивал мое вино, причем перед ним стояли еще два пустых бокала. Когда он успел, ума не приложу.
— А что ваш друг молчит? — раздался голос какого-то неисправимого скептика. — Что он знает об Эммануиле?
— Я умру за него! — проговорил Марк чуть заплетающимся языком и оглядел зал горящими глазами. И кажется, это произвело большее впечатление, чем все мои разглагольствования.
На обратном пути до электрички мне пришлось чуть ли не тащить Марка на себе. Это при том, что я все-таки несколько субтильнее. А он, сволочь, все порывался запеть и взмахнуть рукой, как актер на сцене. Я вздохнул с облегчением, только когда наконец усадил Марка на красный бархат (или что-то в этом роде) мягких сидений шнельбана.
Когда на Зюйдбанхофе мы вышли из электрички, к нам сразу подвалили штук пять боевиков и потребовали документы. Если бы Марк был в рабочем состоянии, я бы послал их весьма далеко, даже не задумавшись. Но Марк был нефункционален, и я счел за лучшее подчиниться. Эти самые долго изучали наши паспорта, сверяя тамошние фото с нашими физиономиями, и наконец приказали следовать за ними.
— Это почему? — возмутился я. — У нас все в порядке!
— Ваш друг пьян!
— Ну и что? С каких это пор Вена стала городом трезвенников?
— Ну и что? — вяло повторил Марк и с вызовом взглянул на боевиков мутными глазами.
— С тех пор как к власти пришел Всеавстрийский Католический Союз, — спокойно пояснили мне, проигнорировав вопрос Марка. — Пошли!
И я покорно поплелся за боевиками, надеясь, что надолго это не затянется. А Марка так вовсе подхватили под руки. Нас довели до полицейского участка и там, вместо того чтобы отпустить, погрузили в машину и привезли — куда бы вы думали? Правильно. Тьфу, черт! С тех пор как я услышал о новом пророке, я только и делал, что сидел в тюрьме!
На следующее утро Марк протрезвел и сосредоточенно курил в форточку, стоя на кровати у окна. Впрочем, это не спасало. Все равно табаком воняло на всю камеру. Вот напасть, оказаться в одной камере с курильщиком!
