Блейз испепелил ее взором.
— Ой, держите меня! Окровавленный рыцарь на белом коне!
Сорель сжала челюсти. Она не выносила его сарказма, поэтому решительно добавила:
— И что если ты будешь плохо со мной обращаться, то тебе не поздоровится — ответишь перед ним.
Блейз расхохотался.
— Какой ужас!
Она сжала кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не ударить его.
Он оборвал смех и уверенно предложил:
— Забудь про Крега. Это только между мной и тобой. Пойми, это шанс, Сорель.
Шанс на что? На краткое увлечение? На любовную связь без обязанностей? На разбитое сердце?
— Я боюсь, — выпалила Сорель.
— Меня? — брови опять поднялись, потом сдвинулись.
— Я не имею в виду физически.
— Я не хочу мстить или наказывать. Такие низменные чувства я преодолел.
А она, к сожалению, даже не имеет права требовать обязательств, которые когда-то так категорично и публично отвергла.
Она замерла в нерешительности, Блейз приподнял ее подбородок и вгляделся в лицо.
— Сорель?
Она увидела в его глазах желание, но осталась пассивна, а он наклонил голову, давая ей сколько угодно времени, чтобы уйти или отказаться. Но она непроизвольно раскрыла губы, и он впился в ее рот нежно и эротично.
Как драгоценный сосуд, он держал в руках ее голову, и поцелуй становился все более страстным, требовательным.
Она отвечала ему с той же бурной страстью. Одна его рука соскользнула на талию, другая поддерживала голову, пальцы вплелись в ее волосы.
Мир вокруг закружился, за прикрытыми веками померк свет, от тепла, разлившегося по телу, обмякли ноги, сердце таяло.
Блейз поднял голову; его глаза мерцали темным огнем.
— Ты мне разрешаешь, да?
Он ее спрашивал. Он давал ей последний шанс. Она поняла его. Он хотел, чтобы после не было двусмысленности, обвинений в том, что он ее заставил.
Сорель почувствовала, что он напрягся — мускулы окаменели, пока она медлила с ответом. Мысли метались, пытаясь оторваться от настоятельного требования тела, с которым не следовало бы считаться.
Она ставит на карту свое будущее, сердце, самоуважение — всю свою жизнь.
— Да, — ответила Сорель.
Блейз шумно выдохнул, сбрасывая напряжение, и поцеловал ее. Поцелуй был страстным, долгим. Потом он подхватил ее на руки и отнес в дом, безошибочно нашел спальню и пинком распахнул дверь.
— А ты купила приличную кровать. — Он удовлетворенно хмыкнул.
— Не для тебя, — по привычке парировала Сорель, но голос прозвучал невнятно, бездыханно; она уже вся находилась в его власти.
Он еще раз пнул ногой дверь, закрыв ее, пошел к кровати и поставил Сорель на ноги.
