Сорель ожидала взрывной реакции, но Блейз продолжал глядеть в чашку. Через несколько секунд он одним глотком допил кофе и встал.
Она напряглась, но он отошел в угол дворика и встал спиной к ней. В молчании прошло несколько минут. Потом Блейз повернулся и положил руку на столб, который держал решетку. Посмотрев на выветренные плиты, он пристально взглянул на Сорель.
— Я все делал неправильно, — покачал он головой. — Когда ты вернулась в мою жизнь, я был почти готов предложить Чери венчальное кольцо. В ней есть все, что мужчина хочет видеть в жене, — она добрая, нежная, верная, ласковая. И она меня любит, как ты сама заметила. — Он помолчал, глядя в сторону, потом снова посмотрел на Сорель. Не понимая, к чему он ведет, Сорель крепко сжала в руках чашку и ждала. — Но тут приехала ты и все смешала, все мои намерения привела в хаос.
— Ничего такого я не делала!
— Тебе и не надо ничего делать — ты оказалась здесь, и я вдруг испытал такие чувства, которых не знал никогда в жизни.
— Какие же?
— Во-первых, ревность. Ведь с тобой мне никогда не приходилось ревновать. С самого детства я знал, что ты моя.
— Стоит поманить пальцем?
— Вроде того, — согласился он. — Или по крайней мере когда ты созреешь для замужества. Потому что между нами ничего не могло быть, пока мы не поженимся.
— Родителей хватил бы коллективный удар, — продолжила Сорель.
— Не думаю, что они были бы очень шокированы, если бы мы стали вместе спать, — проговорил Блейз.
— Только если бы впереди маячила свадьба. Но ты и тогда не предложил секс, — заявила Сорель.
— Ты должна была стать моей женой. Мне казалось правильным подождать. — Он пронзил ее взглядом. — Тебя разочаровало мое поведение? Ты хотела испытать восторги секса до свадьбы?
— Откуда ты мог бы это знать?
Он резко повернулся, засмеялся и сунул руку в карман.
— Я мог чем угодно поклясться, что ты беспокоилась о том, чтобы остаться до свадьбы невинной.
Он был прав. Но она не хотела ни опровергать его слова, ни соглашаться с ним.
— Но ты-то не был невинным, — произнесла Сорель.
У него на лице появилось такое сожаление, что у нее сжалось сердце.
— Мне очень жаль, — прошептал он.
— Полагаю, сожаление для тебя тоже новое чувство.
Блейз покачал головой.
— Когда ты уехала, после первого шока, неверия, бешенства я испытал сожаление… горе. Только когда ты вернулась, я узнал, что меня придавило другое, более сильное чувство.
— Злость.
— Да. Слепая, яростная. Типа «хочу-что-нибудь-разбить-все-равно-что». С той минуты, как я снова тебя увидел, я не мог ни работать, ни думать. Хуже всего то, что меня переполняло желание затащить тебя в постель и устроить сеанс яростной любви. Оно не прошло.
